же самое время Черчилль, чтобы предотвратить гнев де Голля, сообщил ему (31 мая): «Перед лицом тяжелейшей ситуации, в которой оказались ваши войска и государства Леванта, втянутые в жестокие бои, мы, с глубоким сожалением, приняли следующее решение. Мы отдали приказ нашему главнокомандующему на Ближнем Востоке вмешаться в боевые действия для предотвращения дальнейшего кровопролития в интересах безопасности всего Ближнего Востока, а также для защиты путей снабжения войск, воюющих против Японии. С целью избежать столкновения между английскими и французскими войсками мы просим Вас немедленно приказать французским войскам прекратить огонь и вернуться в казармы. Как только будет прекращен огонь и порядок восстановлен, мы будем готовы начать трехсторонние консультации в Лондоне».

Следующие два дня были беспокойными. Британские войска могли ввязаться в бои с французами или арабами. С намерением демонстрации соперникам военной мощи британское правительство обратилось к американцам с просьбой направить к берегам этих стран военные суда для поддержки своих вооруженных сил. Адмирал Лихи сообщал: «С этой просьбой обратился сэр Эндрю Каннингем. У меня было столь глубочайшее доверие к этому британскому адмиралу, что я заверил его, что она будет удовлетворена. Президент поручил мне информировать флотское командование, что помощь будет предоставлена».

Но лишь только приказ был получен, — и американский военный корабль был готов отправиться к Бейруту не с военным заданием, но просто для демонстрации американского флага, — когда Грю посоветовал президенту не делать этого. Он полагал, что не следовало упускать шанс и стать, если потребуется, посредниками между Великобританией и Францией. Президент отозвал приказ.

Черчилль предпринимал все возможное, чтобы не задеть французскую гордость и успокоить сирийцев. Он проинструктировал Пэджета, чтобы тот добивался мира «без ненависти», и попросил президента Сирии не усложнять стоявшую перед ним и так уже сложную задачу. Было ли это прямым ответом на британскую инициативу или нет, но де Голль уступил. Он отдал войскам приказ прекратить огонь и покинуть Дамаск, когда британские подразделения вошли в город. Президент Сирии поблагодарил Черчилля и объяснил, что его послание было написано в состоянии стресса во время бомбардировок, что он желает сотрудничать с британцами, чтобы восстановить порядок и безопасность в Сирии.

Даже когда американские и британские официальные лица обрели уверенность, что путь для урегулирования открыт, французы вновь шокировали их. Еще до того, как пришло известие о перемирии, советская сторона попыталась вмешаться в ход событий. 1 июня советское посольство передало в Государственный департамент ноту, в котором подчеркивалось, что происходящее в Сирии и Ливане не отвечает духу новой международной организации — ООН. Советский Союз потребовал предпринять необходимые меры для прекращения боевых действий. В разговоре с Грю советский поверенный в делах намекнул, что советское правительство желает начать консультации о проведении совместной политики.

В любом случае французское правительство, поддержав идею, продвигаемую советским правительством, предложило организовать встречу пяти ведущих держав (пятой был Китай) с целью обсудить положение не только в Сирии и Ливане, но и на всем Ближнем Востоке. Было необходимо присутствие всех участников, предупредил французский министр иностранных дел, потому что было весьма сомнительным, чтобы соглашение могло быть достигнуто в результате прямых переговоров только между Францией и Великобританией. Проблемы Франции в Сирии и Ливане были обусловлены общей обстановкой, сложившейся на Ближнем Востоке, включая Египет, и они могли быть разрешены только с урегулированием всей ситуации в данном регионе.

Было ли это предложение, задавали себе вопрос работники Форин Офис и Госдепа, просто тактической уловкой в переговорном процессе? Или оно продиктовано чувством возмездия? Или же это попытка добиться права принять участие в будущей конференции? Все эти вопросы были вполне обоснованы.

Трумэн не желал заниматься всеми этими проблемами. Поэтому, когда на пресс-конференции 7 июня его спросили, относится ли он положительно к французскому предложению, он ответил: «Нет».

Французское правительство пыталось всеми способами обеспечить себе равное право на участие в оккупации и контроле Германии и Австрии и в выработке политического курса в их отношении. Тем, кто сражался во французском движении Сопротивления, казалось абсолютно несправедливым, что их лидер не примет участие в Потсдамской конференции.

Франции уже обещали выделить в Германии зону оккупации, которую предстояло создать из части британской и американской зон. Но де Голль был огорчен тем, что переговоры об этом прошли без него и без проведения консультаций с его сотрудниками. Это вынудило его отказаться на время от вывода французских войск из захваченного ими Штутгарта, чтобы американские части, согласно договоренности, установили контроль над городом. Когда к нему поступил официальный запрос, переданный через Кэффри, американского посла в Париже, де Голль ответил: «Подобных инцидентов можно было избежать, если бы союзники Франции признали, что такие столь важные для Франции вопросы, как оккупация немецкой территории, должны обсуждаться и решаться только с ее участием».

В течение нескольких недель до и после капитуляции Германии проходили переговоры с французским правительством относительно того, какая часть страны становилась французской зоной оккупации. Франция требовала передачи ей больших территорий по обоим берегам Рейна. Утвердившись там, она могла бы выдвинуть требование об аннексии части территории Германии на западе. Но де Голль был против объединения тех районов, которые намеревалась оккупировать Франция, в единое государство, так как это могло бы привести к тому, что эти районы стали бы центром движения за объединение Германии. Более того, он не хотел, чтобы Советский Союз делил контроль над какой-либо немецкой областью, примыкающей к Франции. Он выступал за принятие трех отдельных договоренностей. Область на западном берегу Рейна от швейцарской границы до Кёльна и один или два плацдарма на противоположном берегу могли быть переданы под французский контроль без международных наблюдателей. Такое предложение прозвучало потому, что именно этот регион часто становился путем вторжения. Во-вторых, Саар должен был иметь связь с Францией, чтобы она могла управлять шахтами, но не захватывать их. И в-треть-их, Рур должен был быть поставлен под международный контроль.

Грю заявил, что он не вправе комментировать эти предложения, поскольку американские планы в отношении территорий на западе Германии еще находились в стадии обсуждения. Это было так. Но он знал, что и американцы, и британцы склонялись к мысли не менять границу Германии на западе. Более того, опыт войны показал отсутствие гарантии, что Франция сможет удержать контроль над любой частью Германии. Хотя западные союзники были готовы временно передать часть территории своих зон французам, они не были намерены обсуждать будущее Германии в свете французских интересов.

В это время еще не были определены место расположения и площадь оккупационного сектора в Берлине, который должен был быть передан Франции. Советское