очень жарко и сухо. Градусов тридцать, не меньше. Автобусик остановился посередине огромного пустынного поля напротив маленького дома. Гид пригласил туда зайти.

Это был дом – музей странной исследовательницы из Германии, которая всю свою осознанную жизнь посвятила линиям Наски. Домиком даже сложно назвать это строение. Скорее, хижина под соломенной крышей. Всё аскетично – стол, стул, простенькая кровать и огромные настенные карты, на которые исследовательница переносила контуры наземных рисунков. Условия жизни, скажем так, не самые лучшие. Её соратниками и постоянными сожителями были только укрывающиеся от постоянного ветра огромнейшие крысы. Теперь они, эти крысы, в качестве экспонатов навечно затихли в углу хибарки.

Интеллигентный гид, указывая рукой на объекты, рассказывал, а Полина его уже практически и не слышала. Она восхищалась духовной силой и целеустремлённостью этой славной женщины, Марии Райхе. «Насколько человек был полон любви и преданности своему делу, что всё другое для него не имело особого значения? Живут ли, трудятся ли в наше время такие же исследователи – сподвижники, благодаря которым наш мир становится чуточку лучше?» – размышляла Полина, направляясь в гостиницу. Ида обещала, что завтра будет интересный день. Все желающие смогут на маленьком самолётике, с высоты птичьего полёта, увидеть это пока не признанное «чудо света» – линии Наски.

Ранним утром, пока все ещё спали, Полина вышла в центральный дворик гостиницы и стала разминаться. На территории маленького открытого бассейна она выполняя лёгкие упражнения классического урока. К счастью, вокруг не было ни души. Отдыхающие наслаждались утренними грёзами, и ей не пришлось никого шокировать. Народу не любит находиться в компании человека, какими-то качествами отличающегося от них. Всегда не просто быть трезвенником среди пьющих, а приверженцам здорового образа жизни – среди любителей посидеть.

Как только кто-либо узнавал о ее профессии, громко высказывал глупейшую фразу: «Я раньше никогда живой балерины не встречал!» Словно до сих пор на его пути встречались лишь мёртвые балерины. Полина избегала подобных пустых разговоров и не откровенничала.

Вероятно, попутчики догадывались о её занятии и образе жизни, но сама Полина по-партизански молчала и ничего о себе не рассказывала. Во время долгих переездов скрывалась за страницами гессевского чтива, а вечерами не засиживалась за общим столом.

В компании и под аккомпанемент утреннего пения маленьких неизвестных ей птиц, перелетающих с одного цветущего куста на другой, выполняемые балетные движения plié и battement tendu возвращали её к утраченной гибкости и придавали наслаждение душе. Привычная рутина возвращала в обыденность и наполняла внутренней силой. Завершающей кульминацией утреннего наслаждения стало купание в одиночестве. Только вода, утреннее небо, птицы и она.

В маленьком аэропорту Наски туристов ожидали почти игрушечные самолётики. Не обязательно было залазить внутрь, чтобы понять – в этих аэропланах ужасно трясёт и укачивает. Хотя и было немного не по себе, но Полина твёрдо решила – раз приехала, всё попробую и испытаю! И это было верным решением. Как только самолетик набрал нужную высоту, лётчик указал рукой, куда следует смотреть. Внизу открывался интереснейший вид. Огромная обезьяна, с длиннющим закрученным в спираль хвостом, чётко вырисованная на впечатляющем куске земли, первой поприветствовала туристов. За ней последовали паук, кондор, змея, колибри и другие рисунки почитаемых инками зверей.

Полина чувствовала себя великолепно. Тошноты от покачиваний самолётика совсем не чувствовалось. Расстилающиеся внизу картинки пленили своей удивительно-загадочной и простой красотой. Коллеги без устали фотографировали, а Полина как вкопанная сидела на низком кресле и пыталась всё зафиксировать в своей настоящей памяти, в бескрайних внутренних файлах.

«Какими приспособлениями они снимали верхний серый слой грунта и открывали более светлый слой? Зачем и почему инки в древности рисовали эти картинки? Ведь обезьяны и колибри даже не живут в этой пустыне! Откуда они могли о них знать? Может, вырисовывая зверей и птиц, живущих в джунглях, они таким образом пытались вызвать дожди? А если все эти звери наделены какими-то особенными качествами, о которых мы не знаем? А кто рисовал их изначально? Может всё-таки были здесь инопланетяне и они оставили эти линии для себя?» – думала Полина и с каждым открывающимся её взору рисунком всё больше радовалась решению посетить эту страну.

К вечеру их ожидала ещё более странная экскурсия – на открытое кладбище, старинное захоронение. В Наске практически не бывает дождей. Специфика грунта и природные условия способствует тому, что тела покойников не разлагаются. Во времена наивысшей культуры Наски умерших вначале мумифицировали, ломали суставы в нескольких местах, усаживали в определённую позу в выкопанной яме, оставляли рядом важнейшие для загробной жизни вещи – пиалы, кружки и другую утварь – и лишь затем закапывали их землёй. Мумии не разлагались. Они попросту высыхали. Современные охотники за сокровищами прекрасно знают об этом, и успели изрядно обворовать древние захоронения. Но такова уж участь Перу. Здесь куда ни копни – обязательно что-нибудь да отроешь. А сама страна не в состоянии первой находить остатки древней культуры. У Перу просто не хватает средств на раскопки и более досконального изучение своего исторического наследия. Местные учёные идут следом за искателями сокровищ и собирают, изучают то, что остаётся после их вмешательства.

Возвращаясь в гостиницу после странного кладбища, Полина ощущала тяжесть на душе. Слишком близкое нахождение с миром мёртвых и мумий не принесло ей удовольствия. Заметив странное выражение на лице Полины, чуткая Ида, как бы разговаривая сама с собой, заметила:

– Всегда сомневаюсь, возить ли туристов на это кладбище? Вижу, вам не особенно понравилось, – обратилась она к Полине.

На что та ответила:

– Сложно сказать, понравилось или не понравилось. Это не из той категории. То, что экскурсия шокирует, – это факт. Она неоднозначна. Как-то странно ходить по открытому кладбищу и смотреть на откопанных мертвецов. Особенно тех, которые так давно жили. Я всё думала, как было бы здорово спросить у них – зачем они эти линии рисовали? О чём мечтали? К чему стремились? Ведь должны были быть у них свои желания.

– Они жили совсем в другом мире, другом измерении, – продолжила Ида. – Я часто думаю, каким бы был наш мир, если бы испанские конкистадоры не уничтожили империю инков?

– Ах, вот почему я не особенно симпатизирую испанцам, – пошутила Полина.

– Вы к кому ни будь плохо относитесь? – спросила гид. – Мне показалось, что вы со всеми одинаково приятно общаетесь. Если только начинаете это делать.

Полина повернула голову, посмотрела в лицо