class="p1">Подумав секунду, я сказал:

— Привозите. Барана не жалко. Только я бы есть не рискнул. Вдруг они умирают от какого-то яда, который в них образуется?

Штатский хмыкнул и кивнул. Кажется, с одобрением.

Третий штатский был совсем молодым, но почему-то все настороженно ждали его вопрос, с которым он не торопился.

— Никита... — он пожевал губами. — Вас шокировал тот факт, что вы убили сотню разумных человекообразных существ?

— Нет, — ответил я. Все молчали, и я понял, что придётся дать ещё какие-то объяснения. — Понимаете, это форсайт. Там цена жизни невысока.

Он кивнул. Но я ещё не закончил.

— К тому же они напали на нас первыми. И стали убивать ни в чём не повинных людей, чтобы заставить выйти. Мне кажется, тех, кто убивает невиновных, жалеть не стоит.

Штатский кивнул.

Теперь заговорила пожилая женщина. Волосы у неё были без седины, и выглядела она подтянуто, но морщины выдавали возраст.

— Секцию проводил Михаил, ассистировали вы. Это был ваш выбор?

Я не сразу понял, что она имеет в виду. Потом до меня дошло.

— Вы врач, да?

— Патологоанатом, — она кивнула.

— Да, мой. Перекладывать на девчонок... ну... неправильно.

Она чуть заметно улыбнулась.

— Справились?

— Это форсайт. — Кажется, я ответил чуть резко. — Да, справился.

— Ещё раз перечислите основные отличия от людей.

— Дарья Михайловна... — нахмурился Григорян. — Один вопрос!

— Ничего, — сказал я. — Крылья. Дурацкие крылья, если честно. Кожаные, с перепонками вроде хрящей, к лопаткам крепились. Тонкие. Я понимаю, как они раскрывались и хлопали. А вот как на них можно летать — не пойму. Всё остальное вроде как человеческое.

— Всё? — с напором спросила женщина.

— У вас есть какие-то данные, да? — понял я. — Ну так скажите, что интересует!

Она покачала головой.

— Сердце, лёгкие, — сказал я. — Желудок, кишки всякие... Извините, я там отошёл на минутку. Но Миша сказал, что желудок и кишечник пустые... в общем, будто они ничего не ели. Вообще... Ещё волос на теле не было. Ни на лице, ни на... в общем, нигде кроме головы. На вид все молодые, ну, может, потому что без усов, бород, морщин... лет двадцать пять, допустим.

— Ещё какие-то отличия?

— Ну... — я вздохнул. Всё-таки вспоминать было противно. — Один, когда упал, то разбил череп о камень. Мы посмотрели немного. Вроде мозги обычные. Под кожей мышцы. Обычные люди, только с крыльями и ничего не жравшие. Извините.

— Не буду вас больше терзать, — пообещала женщина. — Жаль, что у вас не было нормального врача.

— Дарья Михайловна, вы поговорите лучше с Мишей, — предложил Григорян. — Знаете, он весьма говорливый юноша.

— Стражи не пытались с вами общаться? — с жадным любопытством спросила вторая женщина, тоже в годах. — Какие-то слова, хотя бы отдельные? Повторяющиеся звуки, вокализации?

— Звуки были, — мрачно сказал я. — Хохот. «Кха-ха-ха...» И в дверь стучали, вот и вся коммуникация. Визжали ещё, вопили нечленораздельно, когда мы стрелять начали.

Женщина покивала.

Осталось двое незнакомцев. Один немолодой, бородатый, чуть неряшливый, явно неудобно себя чувствующий в деловом костюме, другой помоложе, в очках, холёный.

— Скажите, пожалуйста, Никита, — мягко спросил бородатый. — Было ли у вас ощущение, что стражи совершали свои действия не из злости, а из непонимания разницы между добром и злом?

Я покачал головой.

— Как по мне, так они радовались, когда решили, что мы в их власти.

— Они истинно различались по полу, среди них были мужчины и женщины?

Я вздохнул.

— Вы священник?

Он промолчал, только улыбнулся.

— Там были мужики, с членом и яйцами. И женщины с сиськами. Если вы хотите спросить, походили стражи на ангелов или нет, то нет. Никак не походили. Но и на чертей — тоже. Просто люди с крыльями.

Врач улыбнулась, генерал фыркнул, сдерживая смех.

— Ну и слава Богу, — сказал священник серьёзно. — Успокою наших теоретиков.

Я глянул на последнего мужчину. Трое военных, трое из спецслужб, причём один, похоже, психолог, врач-патологоанатом... ещё, допустим, — лингвист... священник. Кто последний?

Чиновник, депутат? В общем, кто-то из власти?

— Как на ваш взгляд, Никита, стражи кого-то из вас боялись? — спросил очкастый. — Если да, то кого в большей мере?

— Мишу, понятно, побаивались, — сказал я. — Он здоровый и с пулемётом. Сашку меньше, хотя она такая... опасная. Лена их пугала. Хоть и на коляске.

Я помолчал, вспоминая. И неожиданно для себя сказал:

— Меня они очень боялись, и не зря. Даже подойти так и не рискнули.

— Спасибо, я так и предполагал, — кивнул мужчина. — Вы очень чётко всё рассказали, спасибо.

Григорян встал, бросил:

— Я провожу Никиту и вернусь.

Мы вышли, оставив всю комиссию (а как её иначе назвать) сидеть за столом. В коридоре Григорян достал платок, вытер лоб. Потом извлёк пачку сигарет и закурил, пока мы ещё шли.

— Всё нормально? — спросил я.

— Вы молодцы, — сказал он. — Всё хорошо. У вас всё хорошо.

— Что случилось?

Он вздохнул, глянул на меня. Мы остановились.

— «Осенним» не повезло.

Я ждал.

— Они тоже встретились, — сказал Григорян. — Мальчишки... ну, Виктор, Роман, Евгений... они братья, они вместе были с самого начала. Мы планировали их встречу с Алевтиной на следующий форсайт, они сошлись раньше.

— И? — тихо спросил я.

— Алевтина, возможно, жива, — осторожно произнёс Григорян. — Романа точно убили. Виктора и Евгения — очень вероятно.

— А... тут? — растерялся я.

— Тут живы. — Григорян пожал плечами. — Тут-то чего им помирать... С ними работают психологи. Завтра к утру узнаем, что с ними случилось в форсайте. Хорошо, что вы отбились. Хорошо, что ты оказался такой способный.

— А вы знали, что Ленка в Мире После — без ног? — спросил я.

Григорян молча похлопал