Тесс подняла подбородок. Если она не может стрелять, то придется использовать слова.

– Ты можешь говорить все, что угодно, но я знаю о тебе больше, чем ты сам о себе знаешь. Ты не такой невозмутимый, каким хочешь казаться. Ты очень любишь свою сестру. И ты, очевидно, любил свою жену и ребенка.

– Отличные характеристики. Моя сестра меня ненавидит, а жена с сыном умерли. Я возвращаюсь.

– Подожди, – Тесс протянула к нему руки, но Диллон отмахнулся от них.

– Кажется, Анджела, ты никому не веришь. Разве ты не говорила, что можешь сама постоять за себя?

Его слова повисли в воздухе.

– Оказалось, что я не так хороша, как думала.

– Тогда стань лучше.

Джей Ти открыл пистолетную кобуру, спрятал пистолет и патроны и ушел.

– Сильно устал на работе, дорогой? – с издевкой спросила Марион, когда Джей Ти появился около бассейна.

– Женщина – источник всех бед, – прорычал он, бросился в дом, засунул кобуру с пистолетом в сейф и запер его. Покончив с этим, вернулся через гостиную, на ходу расстегивая джинсы.

Он распахнул сдвижные двери как раз в тот момент, когда к ним подошла Анджела. Оба они замерли.

– Розалита покрасит тебе волосы, – первым нашелся Диллон. – Сегодня, в три часа. Иди поешь.

– Трус, – сказала она и протиснулась мимо него в дом. Шокированный, Джей Ти остался стоять, сжимая и разжимая кулаки.

– Милые ругаются?.. – невинным голосом поинтересовалась Марион и сделала большой глоток ледяного пива. Его пива. Его любимого пива.

– Дерьмо.

Одним движением Джей Ти стянул через голову футболку. Еще два быстрых движения – и джинсы остались валяться на веранде. Оставшись в одних нижних шортах, он прошел к бассейну и, забравшись на трамплин для прыжков, замер в позе бегуна.

– Шаровая молния?

– Смотри и учись, сестренка.

Джей Ти дошел до конца тонкой доски и замер там, сдерживая внутреннюю энергию. Сосредоточившись, внезапно изо всех сил распрямился и с быстротой молнии взлетел над трамплином. Так он подпрыгнул три раза и, как птица, замер в воздухе, разведя руки в стороны. Свободный и полный изящества. И пусть все они идут в задницу.

Диллон вошел в воду совершенно бесшумно и опустился на самое дно бассейна.

И зрители сходят с ума от восторга.

Джей Ти не стал сразу же выныривать. Он, как морской скат, медленно двигался по голубоватым плиткам дна бассейна, пока его легкие не стали гореть. Тогда он перевернулся на спину, стараясь остаться на дне и наслаждаясь ощущением изголодавшихся по кислороду легких.

Всегда верен[52], детка. Отставных морпехов не бывает.

Боже, иногда он действительно скучает по тем дням, когда греб под водой вместе со своим партнером – они вместе были частью гидрографической команды. Они высаживались за линией горизонта, а потом плыли в сторону береговой линии и маскировали оборудование. После этого, работая по двое, протягивали конец веревки на триста метров в сторону открытого океана, причем каждые двадцать пять метров делали оценку градиента и твердости морского дна, с тем чтобы эти данные могли быть использованы во время большого наступления. Для того, чтобы собрать информацию, иногда требовалось до восьми часов. Восемь часов темного безмолвия, медленного движения на глубине и ощущения того, как немеют твои ноги. За это время у многих случались естественные биологические отправления. Молодежь часто стыдилась этого. А вот старики принимали тепло мочи, неожиданно согревающей воду, как должное, как часть той дружбы, которая делала твоего напарника ближе, чем жену, или мать, или сестру. Женщинам это объяснить невозможно. Они этого никогда не поймут.

Принадлежность к морскому десанту делала тебя частью чего-то большого и благородного. Диллон ходил на задания с этими парнями, хорошими парнями, которые делали хорошее дело и ничего не просили взамен. Он узнавал их по глазам, потому что это были и его глаза. Он знал твердость их характеров и непоколебимость их воли. Они сидели в кокпитах самолетов, готовые десантироваться с парашютами ночью, на незнакомую площадку, и никто из них не хныкал и не канючил. Их страх был заметен только по запотевшим стеклам их очков. А когда раздавалась команда, они все как один выстраивались в линию, и каждый хлопал впереди стоящего по пятой точке, универсальным жестом говоря: прыгай, и да пребудет с тобой Бог.

Это Джей Ти нравилось. Он надеялся, что наконец-то нашел для себя настоящее занятие, место, которое было только его. Но даже десанту отдают приказы, и когда ему пришлось столкнуться с тупым, лживым старшим офицером, который к тому же избивал свою жену, все очарование службы куда-то исчезло. Он честно пытался сдержать себя. Но потом вспомнил Ягодку и все те ночи, когда парашютные ботинки его отца крались к дверям ее комнаты. И подумал о всех тех случаях, когда пытался рассказать о том, что происходит у них в доме по ночам, и обо всех тех случаях, когда Полковник жестоко избивал его за «распространение грязных и лживых слухов».

У тебя проблемы со мной, с твоим отцом, мальчик? Тогда веди себя как мужчина, выходи со мной один на один и попробуй избить меня, если сможешь. Но не распространяй ложь, мальчик. Так делают только неженки, слабые ничтожные маменькины сыночки.

Однажды его начальник занес руку, чтобы ударить свою жену, и Джей Ти перешел границу. Он избил мужчину до полусмерти и бил бы его дальше. У него было желание превратить в порошок его голову и втоптать его останки в землю. Понадобилось четыре человека, чтобы оттащить его от офицера. А его жена назвала Джей Ти дикарем и бросилась к своему мужу, лицо которого походило на тесто. Она обняла его и спрятала свой синяк у него под мышкой.

На этом служба в морской пехоте для Джей Ти окончилась.

Наконец он увидел то, чего ждал, – Марион смотрела на него, наклонившись через бортик бассейна.

Диллон оттолкнулся от дна и ракетой взмыл вверх. На поверхность он выскочил в фонтане брызг, мотая головой, как лабрадор, и заливая водой свою сестру.

– Вот это прыжок! – воскликнул он и еще раз потряс головой.

– Да тише ты, – Марион отступила на шаг и посмотрела на него с отвращением. После этого осмотрела свою забрызганную шелковую блузку. – Посмотри, что ты наделал, Джей Ти. Честное слово, мне иногда кажется, что тебе всего шесть лет.

– Расслабься, Марион! Хочешь поплавать или для агента это слишком легкомысленное занятие?

Через тридцать секунд он уже добился своего. Марион была предсказуема, как заводная кукла. На ней вполне можно было вешать табличку:

ЭГО – ДЛЯ НАИЛУЧШЕГО РЕЗУЛЬТАТА НАЖАТЬ ЗДЕСЬ.