– Это бесчеловечно, – бросил граф напоследок и, развернув коня, удалился в направлении города.

Его свита последовала за ним.

На самом деле у Таргуса не было никаких зажигательных ядер, ни у кого сейчас нет зажигательных ядер, но понтовать в его ситуации никто не запрещает. Есть, конечно, старые-добрые калёные ядра, но это не совсем то, что Таргус понимал под зажигательными ядрами: они могут поджечь деревянное здание если дать ему полежать в чём-то воспламеняемом.

Настоящие зажигательные ядра – это пустотелые оболочки, наполненные зажигательной смесью, которые при прогорании замедлителя взрываются и расплёскивают вокруг пылающую смесь. Эксперименты он проводить побоялся, поэтому просто решил обойтись без них. Тем более, что город надо было захватить, а не спалить дотла.

Три часа истекли, никто сдавать город не вышел, поэтому Таргус дал отмашку на продолжение обстрела.

Обстреливали город не бомбами, это было бы слишком дорого и нерационально, а обычными чугунными ядрами, которых в дорогу набрали избыточное количество, даже больше, чем у них есть пороха.

Вернувшись в шатёр, он сел у очага и вытянул ноги поближе.

– Думаешь, сдадут? – поинтересовался похмеляющийся Карл Фридрих, больной после вчерашних возлияний с гвардейцами.

– Не сдадут – возьмём штурмом, – пожал плечами Таргус. – Но потом. Сначала я хочу разбить прямо сейчас собираемое в спешке ополчение данов, как я уже говорил.

Их удар, нанесённый по армии данов, пошатнул и потряс их государство. Война, которая должна была завершиться аннексией Гольштейна, теперь близилась к тому, что придётся отдать земли Шлезвига. Ещё одно генеральное сражение и всё будет кончено.

– Да-да… – болезненно морщась, ответил страдающий герцог. – Ты говорил. А знаешь, я и забыл уже, когда в последний раз смотрел театр и танцы…

– Будет тебе театр, – пообещал Таргус. – Танцев не обещаю, а вот театр будет.

//Там же, 19 февраля 1734 года//

Пять суток спустя появились первые донесения о приближающихся силах противника.

Таргус, в этот момент инспектировавший «косяковую» десятую когорту II-го легиона «Феррата», вскочил на пони и поскакал к штабу.

Он в который раз с удивлением для себя наблюдал странное явление: стоит появиться в легионе десятой когорте, как там моментально начинают собираться самые отборные отбросы. Лентяи, нарушители дисциплины, недоумки, хиляки – всё то, чему в легионе не место, как в коллекторе начинает скапливаться в десятой когорте.

Это сверхъестественное явление загоняло его в тупик, но он видел воочию это даже не десятый и не двадцатый раз. Хочешь найти самых худших легионеров в легионе – загляни в десятую когорту, это знает каждый центурион. Вообще, у него было одно объяснение, но оно не давало всех ответов. Его объяснение этого сверхъестественного явления заключалось в том, что первая когорта, как правило, самая лучшая, а раз легион – это страна контрастов, следовательно, десятая когорта должна быть самой худшей. И логично предположить, что центурионы стараются избавляться от тянущих их назад легионеров, поэтому они естественным путём оказываются в самой последней когорте, но это не объясняет одного: переводы между когортами под личным внимательным контролем Таргуса, поэтому он бы заметил тенденцию ухудшения качества последней когорты, но нет, они там сразу были такими.

Прискакав к штабу, он перестал думать над этим весьма загадочным явлением, спешился с пони и вбежал в бревенчатый сруб.

– Актуальную информацию, живо, – распорядился он, запрыгнув на кресло.

– Численность ополчения данов не менее сорока тысяч, вооружение различное, даже ударно-кремневые замки не у каждого ополченца, – начал доклад капитан второй когорты первого легиона, Георг Мейзель. – Строям ходят откровенно паршиво, Ваша Светлость, зато артиллерии у них целых восемьдесят единиц, половина явно снята с крепостей.

Мейзель отличался ростом ниже среднего, но выдающимися физическими кондициями, не свойственными для мужчины сорока с лишним лет. Его отличало умное лицо, пронзительные голубые глаза смотрели печально, будто он прямо сейчас видит печальную судьбу богоизбранного народа, но Таргус точно знал, что Мейзель не иудей. Он был охотником в Баварии, жил в лесной хижине у некоей деревни Гроскнотен и в один не очень прекрасный день пришёл на местный рынок, продать шкуру и мясо застреленного кабана. К его несчастью, на том же рынке находились вербовщики из Саксонии, решившие по-быстрому закрыть вопрос с рекрутами в соседней земле. Мейзель не заподозрил ничего неладного, когда его начали угощать в местной таберне, где он традиционно выпивал кружку эля после распродажи отстреленного и отловленного, два типа в неестественно смотрящейся на них крестьянской одежде, а очнулся он уже в Саксонии, в составе рекрутов, которых купил герцог Шлезвиг-Гольштейн-Готторпский. С тех пор он меньше доверяет людям и более внимателен к подозрительным несоответствиям, за что и был замечен Таргусом. Но взгляд у него с тех пор очень грустный.

Вторая когорта – разведывательная. Все её легионеры владеют ездой верхом, имеется «автопарк» из трёхсот довольно резвых скакунов, их главная задача – грамотная разведка и передовой дозор при движении легиона. У второго легиона вторая когорта выполняет точно такие же функции.

– Когда прибудут? – уточнил Таргус.

– В течение трёх суток, – ответил Мейзель. – Темп марша у них плетущийся.

– Отлично, есть немного времени для подготовки, – удовлетворённо кивнул Таргус и сполз с кресла, чуть не врезавшись лбом в столешницу. – Сука…

Выйдя наружу, он нашёл стоящего на своём посту сигнальщика.

– Ты! Сигнализируй общий сбор рогом, – приказал он ему.

Таргус дождался сбора двух легионов на плацу и подозвал к себе капитанов.

– Девятые и десятые когорты от обоих легионов, а также первая и вторая батареи, – посмотрел он на командиров названных подразделений. – Остаётесь на блокаде города, остальные строиться в походные колонны, идём навстречу противнику. Артиллерию везти в боевом положении.

Начался скорые сбор и подготовка к выдвижению.

В течение двух часов они уже двинулись по грунтовой дороге.

//Под деревней Ярплунд, близ города Фленсбург, 22 февраля 1734 года//

Вчера Таргус отпраздновал день рождения в палатке, в компании «отца» и Зозим. Герцог переживал, что не удалось отпраздновать как полагается, но Таргус попросил его забить и не переживать. Это ведь всего лишь прошёл шестой год его пребывания в этом мире…

Местные жители предпочли убраться подальше, когда стало ясно, что это не данские войска начали окапываться и разбирать старую мощёную дорогу для укрепления спешно возводимых редутов.

Окрестные деревеньки обезлюдели, поэтому высланные фуражиры были очень довольны совершенно незащищёнными запасами провизии и корма для скота.