От внутренней боли прорезался голос и, я сидела у огня и тихо пела…

Тим вышел из шалаша.

— Грустная песня. Зачем ты ее поешь, Оксана? Что происходит? – спросил он, заглядывая мне в глаза.

— В моем мире есть двое замечательных людей. Их музыка всегда мне нравилась, а тут под настроение попала, — со вздохом ответила я.

— Так, всё! – Тим резко встал и посерьезнел, — что происходит, Ксана? С таким настроением не работают!

— Тим, мне надо с тобой поговорить, — сухим, холодным голосом начала я. Он снова уселся и посмотрел в самую душу, слезы сами покатились из глаз, — понимаешь, то, что между нами было, это…

— Было неправильно и нам надо обо всем срочно забыть! – разозлился он, — так, Ксана? Это ты хотела сказать?

— Не кричи на меня! Я хотела сказать, что наши отношения мешают работе! Я не могу бороться с собой и постоянно одергивать себя, потому что мы вместе. Я не могу полноценно возражать тебе…

Он не дал мне продолжить. Вздохнул и встал.

— Все, хватит. Я тебя понял, — я услышала, как заурчал его желудок от запаха прожаренного мяса, но он сжал кулаки и, развернувшись, пошел делать свою работу.

Что-то оборвалось во мне этим утром. Что-то перевернулось, словно мой мир рухнул в один миг…

Сердце бешено колотилось, воздуха по-прежнему не хватало, но собрав себя в кучу, я все же смогла сказать Тиму, то для чего не хватило слов с вечера. То, что он расстроился, было видно сразу. Особого ума не требовалось, чтобы понять, что ему мое решение явно не по душе.

Я сгребла с огня зайца, и, обжигаясь, побежала догонять инспектора. Тут же загнала большой сук, сквозь тонкую подошву. Да и вчерашней прогулки мои ноги еще не забыли.

Тим на зависть легко и уверенно шагал вперед, не давая возможности догнать его, но, впрочем, и не терялся из виду.

У меня же была одна проблема – тонкая подошва легких кожаных туфелек, которая ответственно давала мне почувствовать каждый камешек и сучок, встречавшийся на пути. Естественно через полчаса я окончательно взвыла, а деревни нам так и не попалось.

— Тим, — окликнула я инспектора, — давай остановимся?

— Что-то случилось? – спросил он чужим, холодным голосом, — нам надо идти дальше.

Я молча сняла туфельку и продемонстрировала ему окровавленную и искалеченную ступню.

— О-ох, — жалобно простонал он.

— Я не виновата! – честно попыталась защищаться я, — если б нас хоть как-то предупредили, я бы обязательно успела переобуться!

— Ох уж мне эти женские переодеться! – жалобно вздохнул он.

— Еще месячные! – ехидно напомнила я.

— О Боже! Ладно, у тебя пять минут отдышаться, и пойдем дальше!

— Вот, — я протянула ему волчью добычу, от которой на ходу успела отгрызть заднюю ходульку, — поешь!

— Я не голоден, — не поведя и глазом, соврал он, — спасибо.

— Или ты поешь, или я выкину! – надулась я.

— Значит, выкидывай, — согласился Тим.

— То есть, ты сейчас ведешь себя так, потому что если мы не вместе, то и друзьями не можем быть?! – нахмурилась я.

— Дружбы между мужчиной и женщиной вообще не бывает, если ты не знала, — сказал он, явно желая закончить разговор.

— Бывает, особенно для тех, кто в неё верит! Но сейчас не об этом. Если не дружба, значит работа, а раз работа, то возьми и поешь! Потому что, выбившийся из сил, ты не сможешь прикрывать мою спину, а она мне еще дорога! — сказала я, давая понять, что не сойти мне с этого места, пока он не поест.

Инспектор уселся, взял тушку и усердно впился зубами в зайца. Не выдержал и скривился.

— Повар из тебя так себе! – ехидно сказал он.

— Почему это? — надулась я.

— Он же не соленый вообще! – возмутился он.

— А где я тебе посреди леса соль возьму? – обиделась я.

— Ну, зайца же ты где-то нашла!

— Зайцев как раз-таки в лесу хватает, а вот специй нет!

— Ну, так заказала бы доставку! – ехидно заулыбался он.

— Хорошо, в следующий раз плюну на твою половину! Будут тебе специи! – я поджала губы.

Пока он ел, я сидела в метре от него и пыталась размять исколотые ноги. Морщилась от боли, но не издавала ни звука. Принципиально.

— Идем дальше? – умышленно жизнерадостным голосом поинтересовалась я, когда он вернулся от родника, напившись и отмыв руки.

— Сядь! — грозно сказал он.

— Спасибо, но я уже отдохнула!

— Сядь и не беси меня! – опять начал он злиться, — да что ж это такое!

— Ноги, две штуки! – и глазом не моргнув ответила я, — у нас времени мало, идем! – он не стал повторять еще раз, а просто сделал резкий выпад и, подставив подножку, аккуратно усадил меня на траву.

— Не спорь со мной, женщина! – ехидно прошептал он.

— Что ты делаешь? – возмутилась я, когда он начал стаскивать едва одетые туфли.

— Собираюсь привести твои ноги в порядок, — честно ответил он.

— Спасибо, не стоит, я дойду! – ага, конечно, попыталась вырвать свою изящную ножку из его цепких рук. Не тут-то было…

— Угомонись, Оксана, ты мне нужна на ходу! Учти, разотрешь ноги еще сильнее, я тебя на руках тащить не буду!

— Умру одна посреди дикого леса, и злые волки обглодают мои нежные косточки! – я плюхнулась спиной на траву, где продолжила жалобно поскуливать, прощаясь с каждой своей косточкой. А он, тем временем, кинув легкое лечение на мои стопы, начал вытаскивать колючки и разминать ушибы…

Тим занимался моими многострадальными ногами, а я продолжала бубнить всякую чушь, просто чтоб не плакать от боли и не думать какой он заботливый и добрый ворчун…

— Спасибо, — тихо сказала я, чувствуя, как приятно гудят заживающие стопы. Тим снял ремень. Отшлепать, что ли собрался? Достал нож и приложил к ремню мою обувь.

— Сойдет, — одними губами прошептал он себе под нос.

— Не надо, Тим, — жалобно сказала я и попыталась перехватить рукоятку ножа, чтобы остановить его.

— Поздно, — спокойно ответил он, успев полоснуть, делая надрез, — сделаю стельки, не так больно будет идти.

Жаль, что для души стелек не сделать. Просто не из чего вырезать. Вредный, гадкий, противный дракон! Отдай моё сердце, возьми печень, она дешевле!

— Ну, вот и все, — он вложил двойные стельки в туфельки и одел их мне на ноги, — теперь только попробуй отставать от меня!

— Спасибо, — искренне сказала я, принимая поданную руку.

— Идем уже, — тихо сказал он, — не известно еще, куда приведет нас эта тропинка…