— А что, не будут? — поинтересовался я. Мохаммед пожал плечами.

— Возможно, и будут. В Америке около двух миллионов частных лиц владеют оружием. Они верят в право на ношение оружия. Этот пистолет — начало новой эры. Возможно, это кончится с созданием детекторов, улавливающих пластик. А может, с запрещением на провоз любого ручного багажа, кроме дамских сумочек и плоских кейсов, которые ничего не стоит проверить вручную.

Он пристально посмотрел на нас.

— Вас интересует проблема терроризма?

— Нет, — ответил Литси. — Не совсем.

Мохаммед вздохнул с облегчением.

— Этот пистолет создавался не как оружие для террористов, — сказал он. — Это на самом деле хорошее оружие. Оно превосходит цельнометаллическое во всех отношениях.

— Это понятно, — сказал я. — А насколько оно выгодно?

— Для кого?

— Для производителя.

— А-а! — Он прокашлялся. — Ну, это зависит от многих факторов...

— Он задумался. — Производство этого оружия обходится дешевле. Соответственно и стоит оно меньше металлического. Общая разница не столь велика, но, конечно, все зависит от оборотов. — Он улыбнулся. — Например, подсчитано, что большая часть двух миллионов американцев, владеющих оружием, хотели бы приобрести новое, более удобное и современное. Новое оружие лучше, престижнее и так далее. Кроме того, полицейские тоже предпочли бы иметь новое оружие. И вообще миру необходимо оружие. Понимаете, американцы-то в основном держат у себя оружие по традиции, для забавы, по прихоти, для самоутверждения, а вовсе не потому, что собираются кого-то убивать. А во многих странах люди покупают оружие именно затем, чтобы убивать. Для убийства, безопасности, самозащиты. Так что рынок открыт для дешевого и добротного нового оружия. И до тех пор, пока он не переполнится, производители оружия могут быстро сделать на этом большие деньги даже честным путем.

Мы с Литси слушали его с почтением.

— А не честным? — спросил я.

Он осекся, но всего лишь на мгновение.

— Это зависит от того, о ком идет речь.

— Опять же о производителе.

— А-а. Корпорация?

— Частная компания, во главе которой стоит один человек.

Мохаммед улыбнулся с видом знатока, давно уже расставшегося со всеми иллюзиями.

— Ну, для такого человека это будет настоящее золотое дно.

— А каким образом это можно сделать? — спросил я.

— Ну, самое простое — это поставлять товар двумя отдельными партиями. — Он снова разобрал пистолет. — Скажем, вы упаковываете пистолет в футляр, ; так как этот, но без ствола. Ствол, например, сделан из специального пластика, который не расплавится и не покоробится от жара, возникающего в результате трения пули.

Он взглянул на нас, как бы проверяя, понимаем ли мы такие простые вещи, потом кивнул и продолжал:

— Производитель отправляет обе партии по отдельности. Он говорит, что это предосторожность на случай, если одна из партий пропадет — то есть попросту будет украдена. Тогда кража окажется бесполезной. Собрать пистолеты можно будет только в том случае, если обе партии благополучно прибудут по назначению. Логично?

— Логично, — ответили мы.

— Производитель заполняет все бумаги. К каждой партии прилагается документ об уплате таможенных пошлин, груз представляет собой именно то, что написано в документах, все законно. Ну а следующий шаг зависит от того, насколько сильно заказчику нужны эти пистолеты.

— То есть? — спросил Литси.

— Предположим, — с удовольствием принялся объяснять Мохаммед, оружие заказчику нужно очень, причем срочно. Производитель присылает пистолеты без стволов. Заказчик платит. Производитель присылает стволы. Правильно?

Мы кивнули.

— Но производитель может сказать заказчику, чтобы он перевел деньги на счет компании, кроме этого, перевел еще некоторую сумму на другой банковский счет — номер и название банка прилагаются, — и что стволы он получит, только когда названная сумма будет в том банке. А она целиком окажется в распоряжении производителя, и никто об этом не узнает.

— Как просто! — сказал я.

— Конечно. Очень распространенная практика. Такое делается во всем мире. Деньги вперед, заключается официальный договор, а потом еще неофициально получается некая сумма, не облагаемая налогом.

— Взятки, — сказал я.

— Ну конечно! Во многих странах это принято. Не подмажешь — не поедешь... — Он пожал плечами. — Ваш производитель цельнопластиковых пистолетов, достаточно дешевых и при этом надежных, может вполне официально получить хорошую прибыль и втихомолку прикарманить состояние. — Мохаммед ловко собрал пистолет и протянул мне.

— Подержите его в руках, — сказал он. — Цельнопластиковый пистолет будет еще легче.

Я взял пистолет, посмотрел на матово-черный блеск, на решительные контуры, на металлический конец ствола... Он действительно был удивительно легким. А цельнопластиковый, наверно, вообще детская игрушка...

Внутренне содрогнувшись, я передал его Литси. Уже второй раз за последние четыре дня мне демонстрировали оружие. Мне в свое время приходилось стрелять, но стрелком я был никудышным, и вряд ли мне когда-нибудь случится попрактиковаться вновь.

Литси задумчиво взвесил пистолет на ладони и вернул хозяину.

— Вас интересует какой-то конкретный производитель? — осведомился Мохаммед.

— Нас интересует человек, который намерен получить лицензию на производство и экспорт пластикового оружия, — сказал я. — Раньше он торговлей оружием не занимался.

Мохаммед вскинул брови.

— Во Франции?

— Да, — без удивления ответил Литси.

Я сообразил, что просьбу о встрече Мохаммеду передали по французским каналам, так что он должен был знать, даже если это и не он сам звонил Литси по телефону. Мохаммед задумчиво поджал губы.

— Чтобы этому производителю дали лицензию, у него должна быть очень хорошая репутация. Очень. Такие лицензии не раздают направо и налево. Конечно, у него должны быть соответствующие производственные мощности, то есть, попросту говоря, фабрика, образец будущей продукции, возможно, заказы от потребителей, но прежде всего у него должно быть доброе имя.

— Мы вам очень обязаны, — сказал Литси.

Мохаммед одарил нас лучезарной улыбкой.

— А каким образом производитель продает свой товар? — спросил я. Он его рекламирует?

— Конечно. В военных и деловых журналах во всем мире. А еще он может нанять агента — такого, как я. — Мохаммед улыбнулся. — Я работаю. Меня хорошо знают. Люди, которым нужно оружие, приходят ко мне и спрашивают:

«Что нам подойдет? Сколько это стоит? Как скоро можно заключить сделку?» Я посредник! — Мохаммед развел руками. — Без меня не обойтись... — Он взглянул на часы. — Что-нибудь еще?