Кто бы мог вообразить, что Самуилу Кнаберу когда-нибудь придётся ссылаться на такой авторитет! Но это действует. Савря кивает с важностью, подцепляет хорька поперёк тулова длинными пальцами крыла-руки и поспешает прискоком на улицу – только разувшаяся после прогулки Рина придерживает ей дверь.

– Не смотри на меня так, – голос у Рины вполне спокойный. – Я ей говорила, что ты такое не ешь.

Приложившись к ковшику с водой у питьевого бака, Рина присаживается на табуретку неподалёку от Сэма и продолжает рассуждать вслух:

– На самом деле это здорово, правда? Ййр сказал, страфили при благополучной жизни любят делать подарки своим близким.

– Тебе-то легко говорить, – замечает Сэм. – Тебе она подарила цветы.

Это правда. Третьего дня Савря – случайно или с умыслом – разыскала лесную орхидею и бережно выкопала растение из земли вместе с двойным клубнем. Орк объяснил, что именно эти клубни страфили очень ценят и уважают, почитая их великим лекарством от самых разных хворей – от больного живота до загноившейся раны. По Ййровым словам, орки тоже при случае иногда пользуются силой этого цветка и называют его молочной любкой, потому что сдвоенное корневище похоже на кормячую грудь.

Теперь нежный цветок живёт не сохнет на веранде в большой банке из-под персиков, пока Рина не придумала, куда бы можно было его посадить. Тонкая гроздь маленьких белых цветов – а пахнет так щедро, что поселить орхидею в комнате Рина не решается.

Позавчера, после ужина, со стороны огорода и дедушкиных яблонь послышался дробный жестяной перестук – звук не случайный, долгий и тревожный. Не чета такому, какой получается иногда от налетевшего ветра. Ийр сразу шастнул проверить, что такое стряслось. Вскоре вернулся – спокойный и сосредоточенный. Быстро собрался, захватив в «склепе» умершего генератора пару каких-то инструментов – молоток, топорик, – и впервые на памяти Рины надел свою «кирзовую» куртку в рукава.

– Возле Барсучьего носа. Забор починю. Всё налажу, чтоб чинарём. Два дня меня не будет, вряд ли дольше. Управлюсь. Ришка – за старшую… берегите друг дружку, артель.

Обнял людей в охапку, обоих разом – да что ж за сила в этих орчьих худых руках, даже оторопевшего Сэма на полшага подвинул – а после опустился на корточки перед Саврей. Орчара и крылатая слёточка пободались легонько лбами – не с маху, не как Мэгз при встрече шарашит, и потом Савря крикнула на своём наречии что-то бойкое и задиристое, а Ийр ответил ей ласковой трелью. Поднялся и ушёл, только дверь хлопнула. Уже с веранды, обуваясь, ворчливым окликом орк напомнил остающимся, чтобы навещали коз и не поджигали дом.

Растерянная Рина было выскочила на веранду вслед, но увидела только, что орк успел отмахать изрядное расстояние и бежит невероятным, не рушащим тишины барсовым скоком, а впереди него хищными тенями едва ли в сажень над землёй стелятся страфили – трое ли, четверо, безмолвные.

* * *

Эти два дня на станции проходят не то чтобы безмятежно, а всё-таки по своей колее. С Ийром или без него, одинаково необходимо готовить еду, мыть посуду, следить, чтобы дома было достаточно воды на все необходимые нужды; да мало ли других обыкновенных дел.

По очереди или даже вместе Рина и Сэм отправляются с Саврей гулять, не удаляясь, впрочем, далеко от станции. В отличие от Ийра, помочь ей насчёт охоты они не могут, но чудо в перьях определённо делает большие успехи по части мышей, несмотря на то что Сэму никак не удаётся тихая лесная ходьба. Зато ему определённо удаётся лихая светопись Савриных прыжков и ухваток – в этом он почти уверен. В сумерках первого дня, по пути домой от козьих угодий, Савря успешно ловит большого крота. А ко времени, когда пора ложиться спать, стаскивает к себе на гнездо Ийров шерстяной плед с царь-койки и устраивается под ним с протяжным вздохом. У Рины от этого зрелища даже ненадолго комок встаёт в горле.

Сэм совершенно справедливо недоумевает: что же за дьявольская срочность может быть в простой починке забора, чтобы вот так подорваться его ремонтировать на ночь глядя после целого дня трудов? Рину больше заботят возможные причины – почему вообще потребовалось его чинить. И ещё она не может понять, достаточно ли Ййр взял с собой припаса. Да взял ли вообще хоть что-нибудь…

Сэм домывает посуду с ужина и без Рининой подсказки пополняет водой опустевший умывальный бак.

– Как ты думаешь, – говорит он, – это не безответственно – вот так нас бросать и срываться неизвестно куда?

Ох, да Сэму, значит, тоже неуютно живётся здесь без всегдашнего подсобщика, насколько бы нецивилизованным и упёртым Сэм его ни считал.

– Это было бы крайне безответственно, если бы мы с тобой были оба полные шляпы, – произносит Рина с сочувствием. – А так, похоже, Ййр считает, что на нас не страшно оставить станцию и даже Саврю. Он думает, мы достойны его доверия.

– Не оставить, – возражает Савря сонным голосом, высунув нос из-под пледа. – Ййр Земля всё чинарём – и обратно!

Сэм идёт чистить зубы перед сном, а Рина, посомневавшись, всё-таки наливает себе последнюю вечернюю кружку чаю и присаживается на полу рядом с одеяльным гнездом, поудобнее опершись спиной о подлокотник царь-койки.

– Рассказать тебе сказку, Савря?

– Рассказать!

Несмотря на большое количество непонятных Савре слов, сперва она всё посмеивается над приключениями волшебной красавицы, умевшей превращаться в лягушку, и её немного бестолкового жениха. Сон одолевает маленькую страфиль только на середине сказки.

– Чинарём – и обратно, – бормочет она с закрытыми глазами, совсем уже засыпая.

Рина ещё сидит с ней некоторое время, прежде чем пойти к себе.

* * *

Второй день начинается суматошно, а продолжается даже весело.

Ранним утром неприсмотренная Савря забирается в хламовник и нечаянно роняет там пустые жестяные банки. Хотя кто знает, может, это было и не случайно. Возможно, ей страх как охота стало поглядеть, что будет, если обрушить всё это таинственное сооружение. От грохота Сэм мигом вскакивает со своей кровати, а Рина роняет оба полешка, которые она как раз собиралась пристроить в простывшую за ночь плиту. После выяснения основных обстоятельств этого дела Рина возвращается к своему занятию, а Савря с Сэмом остаются в хламовнике – водворять раскатившиеся по полу банки на их законные места. Причём Савря очень следит, чтобы жестянки были выстроены точь-в-точь как прежде, строго по размеру, а не лишь бы как.

– Чинарём! – возмущённо покрикивает она, если Сэм ошибается.