– Ага. – Протянув руку назад, он вытащил и бросил Элле на колени стеганые штаны. – Надевай. Я вытащу сани. – Он выскочил из машины. Внутрь ворвался холодный воздух, соперничающий с теплом кабины. Он снова всунул внутрь голову: – А варежки у тебя есть?

Она помахала своими кожаными, с кашемировой подкладкой, перчатками. Если бы она знала, что ей предстоит, она взяла бы лыжные рукавицы.

– Сойдет, – он ухмыльнулся, как школьник, и захлопнул дверь.

Элла наблюдала сквозь заднее окошко, как он двигался вокруг прицепа, высвобождая крепления. Прежде чем она собралась надеть штаны, снегоход уже был спущен на землю.

Наклонившись вперед, она засунула в штаны одну ногу. Натан постучал ей в окошко, и она с криком подпрыгнула.

– Черт!

– Поторопись.

– Это ты притормози, балда, – пробурчала она. Кое-кому уж слишком не терпелось поиграть в свои игрушки.

Через минуту, в куртке и перчатках, она выскочила из грузовика и поковыляла к снегоходу, придерживая под мышками штаны и чувствуя себя нелепо. Она наклонилась, чтобы закатать штанины, а когда выпрямилась, Натан протянул ей шлем.

– И что, это правда надо надевать? – Она покосилась на гладкий черный шлем с блестящими очками.

– Конечно, почему нет?

– Я не смогу разговаривать с тобой в этой штуке. – Она рассматривала шлем. Натан завел снегоход. Мотор взревел. – Или в этом шуме! – прокричала она.

– Смо-ожешь! – крикнул он в ответ и указал на переговорное устройство, вделанное в шлем. – Но ты не будешь задавать вопросы. Мне нужно сосредоточиться на управлении. – Он надел свой шлем.

Сделав гримасу, она надела свой.

– Сперва игра. Разговоры потом. Садись, Скай, – раздался у нее в голове его голос. Он похлопал по сиденью позади себя.

Проигнорировав двойной смысл его слов, она оседлала снегоход.

– Держись, – прозвучал голос Натана.

Она обхватила его.

– Крепче, или ты свалишься. – Он потянул ее за руки так, что она оказалась прижата грудью к его спине, а ее бедра тесно обхватили его. Она закусила губу, чтобы не взвыть в голос. Черт побери, поганец это спланировал. – Поехали!

Натан осторожно проехал сквозь щель в воротах, и они понеслись по равнине, вздымая клубы снега. Элла завизжала от восторга, вся вина, которую она испытывала раньше, испарилась. Она слышала, как Натан ответил ей восторженным уханьем.

В предпоследнем классе школы Элла встречалась с мальчиком из старшего класса по имени Майк Тэйт, тот самый, который приходил к ней в ночь самоубийства Грейс. После смерти своей лучшей подруги Элла рассталась с ним, чувствуя себя виноватой, хотя он и продолжал ей нравиться. Но она не должна была проводить с ним тот вечер. Она должна была остаться с Грейс. Но, оглядываясь назад, можно было сказать, что Майк был ее первой любовью, даже если она любила не столько его самого, сколько то лихорадочное чувство, которое с ним испытывала.

У Майка, избалованного сынка, был мотоцикл «Кавасаки Ниндзя». Когда они летели на нем по скоростному шоссе, лавируя между машинами, он рычал во всю мощь, приводя Эллу в восторг. Ощущение, как в тело бьет встречный ветер, а между ногами дрожат несколько сотен лошадиных сил, когда они летели на полной скорости, вызывало почти сумасшедший кайф. Почти за гранью контроля.

И только сейчас Элла поняла, что не испытывала чувства такой свободы с тех пор, как каталась с Майком на мотоцикле. Даже с Дэмьеном. И даже не понимала, как скучает по нему – жаждет его, – до тех пор, пока Натан не повез ее по берегу реки навстречу ветру.

Счастливо смеясь, она крепче обхватила его. Так вот чего он ищет в своих горах. Вот она, лихорадка, которую он ловит, прыгая с парашютом. Вот что он хотел разделить со Стефани, и от чего она отказалась. Она отказалась от него.

Нашел ли он эту лихорадку с ней?

Элла заставила себя вернуться в реальность и наслаждаться гонкой, а не углубляться в то, что она могла когда-то чувствовать к нему или что он мог значить для нее.

Они пару часов гоняли по равнине, а когда бензин в баке почти закончился, вернулись к машине. Смеясь, они стукнули рука в руку, в восторге обсуждая прогулку и прекрасные виды, которые рассмотрели между деревьев. Элла сфотографировала Натана возле саней, как он называл свой снегоход. «Сани на стероидах» было бы еще точнее. Фотография может пригодиться для статьи, раз Ребекка не послала с ней фотографа. Требование Натана: только Элла.

Натан затащил снегоход в прицеп и закрепил его. Она повесила камеру на ремне на грудь и сняла перчатки. Натан снял свои и потянулся на заднее сиденье.

– Я захватил горячий шоколад. Хочешь? – Он протянул ей металлический термос.

– Ты хорошо подготовился. Он со спиртным?

Он хохотнул:

– Нет. Мне еще машину вести.

Она подула в чашку с напитком. Пар увлажнил нос. Она осторожно отпила глоточек. Горячий густой шоколад с ароматом корицы наполнил рот.

– Как хорошо. – Хотя она не отказалась бы и от глотка виски, чтобы унять бушующий в ней прилив адреналина, который мог заставить ее вскочить Натану на колени, и…

Впрочем, нет. Алкоголь мог бы уменьшить ее волю к сопротивлению, и тоже ничего хорошего бы не вышло.

Натан включил зажигание, но не трогал машину с места. Кабина наполнилась теплом, и Элла сняла куртку. В голове у нее снова всплыл ее сон. Она не помнила подробностей, образы были неясны, но ощущение присутствовало. Ее охватили возбуждение, жажда, жгучее желание протянуть руку через центральную консоль и дотронуться до Натана. Если она его поцелует, будет ли это ощущение привычным? Не станет ли это прикосновение к нему тем сильным триггером, который разбудит ее воспоминания?

Она ненавидела себя за эту тягу к нему. Замужняя женщина так не должна.

Натан наблюдал за ней, приподняв бровь.

– Что с тобой?

Она допила шоколад и поставила пустой стаканчик в подставку. В конце концов, она может просто спросить.

– Мы с тобой спали прошлым летом?

Натан подавился шоколадом. Нервно хихикнув, он посмотрел ей в глаза. Его выражение говорило лучше слов. Желание. И сожаление. И надежда.

Черт.

Зачем он пригласил ее снова? Надеялся начать что-то сначала?

Ау! Они оба в браке. С другими людьми.

Но раньше-то их это не остановило.

– Зачем я здесь? – спросила она.

– Я обещал покатать тебя на снегоходе.

Когда он это обещал? Зачем обещать такое, если они с самого начала не должны были сближаться? И где они были, что этот вопрос вообще всплыл? Это же была середина лета.

У нее было столько вопросов, но его ответ не подходил ни к одному из них.