После собрания я дождался, пока Кассандра соберет свои вещи, чтобы вместе пройтись по кампусу. Мы заключили перемирие уже довольно давно, но все еще вели себя как друзья. Я почему-то не мог заново сделать первый шаг: до сих пор меня терзали сомнения, есть ли у нее чувства ко мне и не повторится ли то, что произошло с нами в прошлом.

Я презирал ложь и, насытившись обманами Кассандры, начал презирать и ее. Это было мощное чувство ненависти, но оно не убило любовь. Я не понимал, как эти разнополюсные явления уживаются в моем сердце. Всеми способами старался бороться, сжигая непрошенную слабость, но был вынужден признать поражение. Но, несмотря на то, что я простил девушку и надеялся возродить наши отношения, то недоверие тоже продолжало жить во мне.

– Ты такой деловой на собраниях, все что-то пишешь в своем блокноте, – подтрунивала надо мной Кассандра.

– Ты тоже ведешь записи, я видел!

– Хочешь взглянуть на мои записи? – хихикнула девушка и показала мне свою тетрадь, где, вместо слов, были одни рисунки растений и заковыристые узоры.

– Хулиганка, – шутливо поругал я, – во сколько сегодня придешь в таверну?

– Мы с Антарией подойдем к восьми. И спасибо еще раз, что дал пригласительные для фавориток Блэр.

– Не за что, но я не понимаю, зачем тебе это.

– Просто хочу насолить Блэр, – уклончиво ответила Кассандра, и в этой ее манере я всегда улавливал недосказанность.

– Мы ведь теперь честны друг перед другом? – серьезно спросил я. Не хотелось выглядеть параноиком, но мне требовалось подтверждение.

– Ты серьезно хочешь сделать Блэр поводом для нашей ссоры? – моментально вскипела девушка, ей сложно давались такие разговоры. Я знал, что наткнусь на подобную реакцию, но не смог сдержаться.

– Это не ссора, а разговор, – чтобы утихомирить мою лисичку, я взял ее за руку, – ладно, забыли, больше не буду об этом спрашивать.

– Ты не первый раз так говоришь, а потом выискиваешь в моих словах лазейку, чтобы пристыдить, – нахмурилась Кэсси.

Я пообещал себе быть менее мнительным, но эти порывы происходили без моего ведома. Наверное, поэтому мы все еще топтались на месте, не способные забыть старые обиды. Сейчас хотелось доказать девушке, что желаю двигаться дальше и заново переписать нашу историю. Показать это намеревался поцелуем, но около нас появился нежеланный встречный.

– О, братец, снова волочишься за непокорной девицей, – с издевкой сказал кузен, видимо, подслушав наш разговор с Кэсси, – нравятся же тебе эти бунтарки. История с Азалией ничему не научила? И чего тебя так тянет на мятежниц? Потому что самому не хватает внутреннего огня?

По озабоченному лицу Кассандры понял, что упоминание моей бывшей девушки ее задело. Грозно взглянув на Ривера, я рявкнул:

– Иди куда шел, Ривер! И держи свои язык и уши при себе. Твоя жизнь на столько жалка, что лезешь в чужие?

– Смотри, не выпрыгни из штанишек, герой, – усмехнулся негодяй и оставил нас в покое.

Я не знал, нужно ли что-то говорить об Азалии, убеждать Кэсси, что она не имеет для меня никакого значения. Пока метался в сомнениях, студентка Гармонии успела решить вопрос: попрощавшись со мной, показала, что не хочет это обсуждать.

Проклятый Ривер! Как же он меня раздражает! Всю жизнь встает у меня поперек горла. Непрошенный отщепенец, что вторгся в нашу семью и перетянул одеяло на себя. В детстве я по-настоящему его ненавидел, ревнуя своего отца к нему. Келлан уделял ему слишком много внимания, восхищался его успехами, приводя противного кузена мне в пример. Как же меня это злило! Ребенком я не понимал, почему отец любит какого-то чужака, подкидыша, больше, чем родного сына. А Ривер только и делал, что искал его одобрения, всеми способами стараясь выставить меня слабаком. Чертов гений! Он всегда опережал меня в учебе, быстрее овладевал магией и показывал лучшие результаты. Как бы я не старался, этому хитрецу удавалось определить меня. Не знаю, кто его натаскивал в колдовстве, мы не виделись большую часть жизни, а только лицезрели феноменальные способности. Отец обожал пригласить домой своих друзей, чтобы похвастаться одаренным племянником, в то время как я был вынужден сидеть поодаль и делать вид, что тоже восхищен представлением Ривера.

Этот паразит до самого студенчества наведывался к нам в гости, все так же купаясь в одобрении моего отца. Иногда казалось, Ривер назло мне забирал внимание Келлана, показывая, что заслуживает отцовский любви больше, чем я. И только несколько лет назад он пал с пьедестала почета, когда начал творить всякий беспредел в академиях (а парень побывал во всех, за исключением Филориума). Я надеялся, что уж до сюда он не доберется, но судьба снова надо мной посмеялась. Еще и прибыл сюда не в качестве студента, а учителя! Умаслил Соррель, как делал это с моим отцом.

Не понимаю, как его допустили до этой должности, учитывая непозволительные деяния. Ривера выгнали из всех академий за нарушение дисциплины, бесчинство и изучение темной магии, но зато с распростертыми объятиями приняли в Филориуме, видимо, но правах сына Аваруса. Когда я был маленьким, в душе злорадствовал, зная, что Ривер был не нужен своему отцу. Как бы ко мне не относился Келлан, пусть он считал меня не достаточно безупречным, но он хотя бы был в моей жизни. Сколько раз Ривер видел своего родного отца, можно было пересчитать по пальцам.

Азалию Ривер видел нечасто, но, наверное, Келлан проговорился, что моя бывшая девушка бросила учебу и вступила в оппозиционный эльфийский отряд. И, конечно, кузен не упустил возможности меня поддеть, еще и на глазах Кассандры.

Организация пирушки в «Таверне трех Порки» послужила удачным поводом отвлечься от неприятных мыслей. Идея открыть свой трактир принадлежала Роланду: он давно маялся, не зная, куда использовать деньги, полученные в наследство от дедушки, и после возрождения Пегасов решил расширить масштабы братства. Жаль, что мой товарищ относился к тому типу людей, кто горит замыслом только первые дни, затем остывает и скидывает все обязанности на других. В данном случае этим человеком оказался я. На мне лежали все управленческие дела, а Роланд со Свейгом отвечали за привлечение клиентов. Только вот известность Пегасов и так составляла довольно хорошую раскруточную компанию, и, по сути, бездельники не делали ничего, только слонялись по студенческому городку.

Честно говоря, меня не сильно вдохновляло возрождение братства. В свое время это общество было придумано в качестве развлечения, но теперь я вырос из этих детских шалостей. Мне хотелось совершить что-то значимое, полезное, заслуживающее внимания и реализующее все мое существо. Я