— Я, конечно, скажу кому надо про этого красавца, — охотник на фей плеснул виски себе в кофе, потом передал фляжку Анне. — Правда, не думаю, что из этого что-то выйдет. Он ведет себя как говнюк, но правил игры не нарушает.

— Пошли они в задницу с этими правилами, — Греймур надолго приложилась к фляжке, потом медленно выдохнула. Ей очень хотелось сказать Марти, что она не считает его беспомощным калекой, но, кажется, в этом не было необходимости.

Анна проснулась на рассвете снова от холода. Теплый вечер оказался обманчивым, за ночь машина успела выстыть. Доннахью опять спал снаружи, у него можно было спросить про ещё одно одеяло или что-то вроде того, но Анна представила себе, как ей придется сейчас ради этого вылезать, и осталась лежать.

Медленно серело бессолнечное небо. Покачивались ветки деревьев, над травой стелился туман. Посвистывала какая-то птица.

Женщину, вышедшую на поляну, Анна вначале не узнала. Только когда Доннахью встал ей навстречу, а женщина скинула с головы капюшон, Греймур вспомнила, где видела и золотую косу, и удивительное лицо, тонкое и суровое одновременно.

Марти неловко переступил с ноги на ногу, что-то сказал, Анна не услышала, что именно. Сида Заря легко дотронулась пальцами до его щеки, потом коснулась его лба поцелуем. Марти поймал ее пальцы живой рукой.

Греймур закрыла глаза и перевернулась на другой бок, чтобы не видеть больше ничего из того, что для её глаз точно не предназначалось.

Шеф-инспектор О’Ши откинулся на спинку кресла и с видом мученика потёр переносицу. Пожалуй, Анна его понимала. Привезённое за час до конца рабочего дня тело ей тоже порядочно испортило настроение. А когда Греймур увидела, с чем именно ей придётся работать…

— Нет, — решительно сказал О'Ши. — Не совпадает. Время не то. Сейчас лето, летом в этом нет никакого смысла. Если я хоть что-то понимаю в этом дерьме.

— Я читала дела тех женщин, — проговорила Анна. — Насколько я могу судить, совпадают многие особенности ритуала. Способ убийства, рисунки на теле. Что касается вещества, которым они нанесены, лаборатория должна дать ответ завтра.

В темноте заоконья покачивался фонарь. Там была летняя ночь, наверняка, чудесная и тёплая. У Анны Греймур в холодильнике был труп, молодая женщина, около двадцати пяти, смерть от потери крови. Кто-то вскрыл ей вены от запястья до локтя, а тело расписал синими спиралями и завитками.

Два года назад что-то подобное в Байле уже было. Закончилось какой-то кровавой кашей, которую поспешили засекретить. Но, как минимум, доступ к информации о жертвах у Анны был.

— Её нет в базах украденных детей, — О'Ши c отвращением отпил из картонного стаканчика остывший кофе. — Это может ничего не значить, конечно. Завтра на опознание придёт муж, может, он знает что-то, чего нет в базах.

— У неё был незащищенный секс перед смертью. Возможно, изнасилование.

— Вот это у меня и вызывает вопросы, — О'Ши вздохнул. — С двумя старыми жертвами не было ничего подобного. Это тебе не маньяк, у которого съезжает крыша медленно, но неотвратимо. Сраные культисты следуют ритуалу. У нас есть достаточно подробные описания, что там и к чему. Никаких жертвоприношений летом. Никакого секса.

— Подражатель?

— Может быть. А может, бытовуха. Муж покойной — журналист, писал об этих жертвоприношениях. Статистику ты знаешь не хуже меня.

— Зарезал жену и пытается выйти сухим из воды? — Анна поморщилась. Вообще все это было уже не её делом, её дело — отчёт по вскрытию. Она принесла О'Ши свои предварительные выводы, и сейчас шеф-инспектор перебирал бумаги с выражением глубочайшего страдания на лице.

— Пива бы сейчас, — он вздохнул. — Сидеть над озером и пить холодное пиво, а не разгребать это дерьмо. Нет, вряд ли муж. Мы не давали в прессу часть подробностей. Может быть, он как-то докопался через рыбацкие кварталы, но… Он бы скорее раздул скандал, типа мы все в глубокой заднице, городу грозит опасность, власти ничего не делают, полиция прожирает налоги. Я знаю это хмыря.

— А город действительно в опасности? — Анна даже подалась вперед.

— Н-ну, — О'Ши замялся. — Некоторая опасность существует. Но вот ты поверишь, если я скажу тебе, что Лох-Тара — проход в ледяной мир смерти, а парни из рыбацких кварталов иногда пытаются открыть туда дорожку. Вернее, оттуда.

— А есть доказательства? — на мгновение Анна подумала, что шеф-инспектор разыгрывает её. Потом вспомнила мертвую баньши, холм Ясеня и решила, что между сортами чертовщины особой разницы нет.

— У меня на спине во-от такие доказательства, — О'Ши развёл руками. — У твоего приятеля Доннахью нет руки, тоже отличное доказательство. Ладно, слушай. Подробностей не расскажу, но хотя бы в общих чертах ты должна понимать, что тут твориться. Община в рыбацких кварталах — действительно культисты. Ну, часть общины. Кое-кого мы пересажали, но далеко не всех. Эта община древняя, как круассаны в нашем буфете. Они и в самом деле поклоняются какой-то ледяной жути из Бездны. Лох-Тара — проход в Бездну, кровь украденных детей — ключ от этого прохода. Жертвенная кровь.

— Значит, пиво над озером? — Анна улыбнулась, стараясь не придавать значения тому холодку, который потёк у неё между лопаток.

— Лето же. Раньше октября никаких обрядов совершать не положено. Я не совсем понял, почему. Не сработает или что-то вроде того. Поэтому у меня есть некоторые вопросы насчёт смерти миссис Мелани О’Рейли.

— У всего должен быть смысл, — неожиданно остро Анне захотелось выйти из кабинета шеф-инспектора, закрыть за собой дверь и знать как можно меньше о жертвоприношениях, культистах и ледяной жути. Она осталась сидеть. — Зачем они это делают? Открывают проход в Бездну?

— Эти парни настроены довольно пессимистично, — О'Ши скомкал пустой стаканчик от кофе и точным броском отправил его в корзину для бумаг. — Ледяные чудовища рано или поздно вырвутся наружу, и чем позже, тем хуже будет для всех. А если подсуетиться, можно отхватить кусок от чужого пирога. И остаться в живых.

— Неприятное мировоззрение. Оно имеет под собой какое-то основание?

— Какое-то имеет. В Бездне действительно живут. Этих тварей называют фоморы. Два года назад один из них почти выбрался. Наверное, нам повезло, что на Ту сторону, а не сюда. К нам лезла всякая шваль помельче, но и её хватило, чтобы всему, связанному с этой историей, давался высший приоритет. Собственно, док, поэтому ты до сих пор сидишь здесь, хотя рабочий день кончился четыре часа назад.

О'Ши помолчал немного, потом проговорил:

— Тут есть какая-то странность, которой я не понимаю. Почему эти уроды помнят про Бездну, про ледяных тварей, про то, что кровь — это ключ, а больше не помнит никто? Даже охотники, даже самые замшелые старики из их тусовки.