Дэйв, такой, каким она его помнила, подходил для этой туманной земли мороков больше, чем для Байля. Анна хотела бы перестать его помнить так мучительно отчётливо, но не могла. Это была какая-то ссадина, которая перестала болеть, но чувствовалась где-то под ребрами. Может, дело было ещё и в том, что для Дейва история с убитой пророчицей закончилась еще меньше, чем для самой Анны. Ему обещали возмездие осенью. Греймур это очень хорошо запомнила.

Кажется, ей досталось относительно немного яда Другой стороны. Анна приподнялась на локте. Марти Доннахью лежал на спине неподвижно, глаза закрыты, здоровая рука за головой, увечная лежит вдоль тела. Ему определённо досталось больше этой потусторонней отравы. Греймур помнила, как он смотрел на золотокосую сиду тогда, над кладом. Как будто не дав охотнику на фей умереть от потери крови, дева Заря ранила его как бы не тяжелее.

Скажи Анне кто-то год назад, что она будет на полном серьёзе думать о ранах от любви, она бы только покрутила пальцем у виска.

Доннахью приоткрыл глаза. Вздохнул:

— Если нужно, виски в бардачке. Спи. Готов спорить, что завтра будем на месте.

Анна подумала и не стала пренебрегать предложением насчёт виски.

Она проснулась утром от холода. Снаружи дрожал серебристый туман, Анне показалось, что за ним совсем близко маячат очертания холмов. Какое-то время она лежала неподвижно, глядела в окно на колышущееся марево. Чем прозрачнее оно делалось, тем сильнее отдалялись холмы, и когда туман разошёлся совсем, сиды оказались на горизонте, ровно там, где были вечером. Рядом потянулся и выматерился Марти Доннахью.

— Доброе утро, — сказала ему Анна.

Охотник на фей что-то неразборчиво пробормотал в ответ и вылез наружу. Через открытую дверь машины до женщины долетели горьковатые и холодные запахи утра.

— Так странно, — сказала она Марти чуть позже. — Пока не рассеялся туман, мне казалось, что эти холмы совсем близко.

— Это морок. С тех пор как там впереди появились сиды, мы едем на месте, — хмуро проговорил Доннахью и поставил на горелку воду для утреннего кофе.

Анна прикусила губу. Это утверждение ей вообще не понравилось. Она помнила, что вроде как ветка должна была дать ей возможность пройти. По крайней мере, так говорила мёртвая Молли Кэрри.

Уже после кофе и имбирного печенья Анна все еще крутило в голове эту мысль. Потом сказала не слишком уверенно:

— Возможно, дальше я должна идти одна. Эта штука откроет дорогу мне. Тётка ничего не говорила про сопровождающего.

Охотник на фей глянул на Анну хмуро. Налил себе вторую порцию кофе, откусил печенье. И только потом ответил:

— Попробуем вначале вместе пойти пешком. Фейри не любят авто, проклятые волшебные консерваторы.

Невольно Греймур усмехнулась. Марти подмигнул ей:

— Бери ещё печенье, не назад же его везти.

Тропка вилась в траве, не широкая и не узкая, вполне заметная и натоптанная. Сложно сбиться, даже если захочешь. Словно она тут специально. И словно специально рассчитана, что по ней будут идти босыми ногами — ни корней, ни камней, ни выбоин. Хотя Анна предпочла бы все-таки свои кроссовки.

Земля была тёплой, словно нагретой на солнце. Над высокой травой носились стрекозы со сверкающими крыльями. Воздух казался таким прозрачным и наполненным светом, что Анна время от времени поглядывала в небо, не разошлись ли облака.

Что тот, кто увидит на Другой стороне солнце, не сможет вернуться обратно, за путешествие Марти Доннахью успел ей сказать раз пять.

Охотник на фей шёл следом за Анной, удивительно молчаливый сейчас и предельно собранный. Иногда она оглядывалась на него. Странный свет этого утра делал его простое симпатичное лицо почти драматически красивым.

Холмы впереди приближались как-то рывками. Вначале они маячили на горизонте, потом Анна отвлеклась, а когда вернулась к ним взглядом, оказалось, что покатые зелёные склоны не так уж и далеко. Макушки холмов отсюда казались идеально круглыми, словно были созданы чьими-то руками, а не по прихоти природы.

Снова поднялся туман. Он скрадывал очертания и расстояние, плотный, почти непрозрачный. Марти Доннахью тихо выругался, догнал Анну, дотронулся до её руки. От прикосновения прохладного пластика протеза она невольно вздрогнула, но перехватила неуклюжие пальцы.

В тумане кто-то пел. Так далеко, что нельзя было разобрать слов, да и мелодия скорее угадывалась. Она тянулась сквозь туман, будто тонкая серебристая нитка, и, словно отзываясь, дёрнулась веточка в кармане у Анны. Она поймала её, сжала в ладони.

Под порывами налетевшего ветра туман рассеялся так же неожиданно, как и сгустился.

Теперь холмы были совсем рядом. В зелёной траве на склонах качались белые метёлки ячменя. — Вот так они и выглядят, эти долбанные полые холмы из сказок, — негромко сказал Доннахью и осторожно высвободил руку.

Он шагнул вперёд, словно загораживая Анну от чего-то, левая, живая рука охотника на фей лежала на рукояти пистолета.

— И мне нужно попасть внутрь? — осторожно спросила Греймур. — Что-то вроде того, — хмыкнул Марти.

Он осторожно пошёл вперёд. Тропа огибала холм и дальше терялась в высокой траве, над травой курилась едва заметная дымка. Воздух казался густым и тяжёлым, словно перед дождём. Доннахью скинул куртку, повязал на пояс. Отогнал от плеча любопытную стрекозу, и Анна впервые разглядела шрамы на его правой руке, там, где заканчивалось тело и начинался протез. С трудом удержалась, чтобы не присвистнуть. Она достаточно неплохо могла себе представить, какие нужны челюсти, чтобы сделать такое с предплечьем взрослого мужчины.

Все же она отвратительно мало понимает, что происходит на самом деле в этом городе. Мысль эта мелькнула в голове у Анны Греймур и пропала — серебряная веточка ткнулась в ладонь, словно привлекая внимание.

На вершине дальнего холма стоял высокий мужчина. Даже не разглядев его как следует, Анна была готова поручится — это не человек. От людей не веет ничем таким далёким и чуждым.

Он поднял руку, словно приглашая Анну. Трава на склоне холма подёрнулась рябью, стала прозрачной, а сквозь неё проступили очертания резных каменных створок. Греймур моргнула, и оказалось, что на вершине уже никого нет, ворота в холм распахнуты, а трава под ногами у неё медленно расступается в стороны, обнажая тропу.

И никакого Марти Доннахью в пределах видимости.

Анна выругалась. То ли охотник на фей успел так далеко уйти вперёд, то ли тут что-то не так. Она подумала зло, что вообще-то он должен был за ней присматривать в холмах фей. Серебряная веточка в руке стала почти горячей. Анна вздохнула. Оглянулась еще раз на зелёные травы на склонах.

И пошла по тропе. В конце концов, ей просто нужно было вернуть дурацкую безделушку владельцу. Никаких украденных детей или зачем там ещё в Байле люди ходят на Ту сторону.