— Дядько Матвей, я все понимаю. И я согласен. Но кто еще про Константинополь знать будет? Если про меня кто-то узнал, так ведь и про Константинополь узнать смогут.

— Истанбул, Ваня. Теперь Константинополь для тебя — Истанбул, привыкай. А то еще ляпнешь не подумавши при турках. Кто будет знать? Кроме войскового атамана — никто. Даже твой батька. Ни Самаренин, ни войсковой писарь, ни есаулы, ни твои лазутчики. Про московского воеводу и его людей я вообще молчу. Только мы трое. Никаких бумаг по этому поводу войсковой атаман тоже оставлять не будет. Даст бог, сумеем всех обмануть и следы замести…

С этого дня внешне ничего не изменилось. Иван отдыхал после похода, помогал родителям по хозяйству, но исподволь внимательно следил за окружающей обстановкой. По идее, неизвестный противник должен был сделать следующий ход, окончательно убедившись в сущности Ивана. Но… Ничего не происходило. Никто не обращался к нему с «заманчивыми» предложениями, и даже не пытался вести разговор на определенные темы. Войсковой атаман пока что его не трогал, Матвей Колюжный куда-то исчез, и Иван вел обычную жизнь казака, вернувшегося из удачного похода. Однако, вскоре потребовалось его умение толмача. В канцелярию войскового атамана доставили много бумаг на турецком, французском и итальянском языке, взятых в Кафе. Войсковой писарь в них просто «зашился», поскольку в итальянском и французском был не особо сведущ, вот и позвали на помощь Ивана. Одновременно он совершенствовал свою иноземную речь, ведя разговоры с франками и генуэзцами, освобожденными из турецкого плена, и пожелавшими остаться на Дону среди казаков, поскольку в родных землях их ничего хорошего не ждало. Да и вернуться туда через моря, контролируемые османами, было довольно проблематично.

Шли дни, работы в канцелярии не убавлялось, и вот в один из таких дней на стол Ивана попал невзрачный лист бумаги с текстом на итальянском языке. Ничего особого в нем не было, и он не обратил бы на это письмо никакого внимания, если бы оно не было подписано… купцом Ибрагимом. Адресовалось письмо некоему Франческо Барбиери из Венеции, и в нем подтверждалось получение партии товара. Какого именно товара, не указывалось, но по косвенным признакам можно было понять, что речь идет об обычном барахле, массово доставляемого в Кафу, поскольку само Крымское ханство практически ничего не производило. Иван решил не торопиться с выводами, и сначала показать бумагу своему учителю. Поэтому сунул письмо в карман, думая вечером показать его Матвею, и принялся за другие документы. Однако, доработать спокойно до конца дня ему не дали. Примчался гонец на взмыленном коне, и сообщал важную новость — большой по численности турецкий флот приближается ко входу в Дон. Не иначе, пришла помощь Азову. Что и говорить, быстро турки подсуетились.

Иван не стал торопить события и соваться к атаману, поскольку понимал — понадобится, и так позовут. Позвали, причем довольно быстро. Когда он явился, то там его уже ждал Петр Трегубов. Войсковой атаман не стал разводить политесы, а сразу приступил к делу.

— Слыхали, казаки, что турки в наших краях появились?

— Слыхали, атаман.

— Вот вы мне сейчас и нужны, как хорошие лазутчики. Надо выяснить, сколько и каких турецких кораблей пожаловало, и с чем пожаловало. Либо это просто доставка запасов в Азов на случай долгой осады, либо доставка турецких войск для войны с нами. Все понятно?

— Понятно, атаман. Сделаем. А что наша разведка с моря донесла?

— Заметили большое количество турецких военных и торговых кораблей, направлявшихся к гирлу Песчаному. Ясно, что шли в Азов. Наши струги, которые возле Песчаного дежурили, успели ко входу в другое мелководное гирло уйти и оттуда наблюдали, но турки их не преследовали. Так, послали вдогонку шесть галер, но они постреляли издали для острастки, и близко к гирлам приближаться не стали, на том дело и кончилось. Сколько кораблей пришло, не сосчитали, слишком далеко было. Сказали только, что больше трех десятков. И не мелочь какая-то, а серьезный флот.

— Вон оно как! Выходит, напугали мы турок всерьез. Не волнуйся, атаман, все разузнаем. Пакость какую-нибудь туркам можно учинить, если возможность представится?

— Только если это основному делу не помешает. Запомни, Петро, вы мне здесь живые нужны. И с точными сведениями. На все прочее не отвлекаться. Если для пользы дела надо будет тихо, как летучим мышам прошмыгнуть, никого не тронув, то так и поступайте. А веселье туркам устроить — об этом поговорим, когда вернетесь.

Иван вспоминал слова атамана, внимательно оглядывая азовский рейд, полный кораблей, используя для этой цели новую диковинку под названием «бинокль». Как оказалось, очень удобная и полезная штука, найденная среди многочисленных трофеев, взятых в Кафе. Гораздо удобнее, чем обычная подзорная труба. Но больше всего Ивана поразило не это. На корпусе бинокля стояло клеймо на русском языке «Сделано в Русской Америке». Это была первая вещь, сделанная загадочными русскими пришельцами из другого мира, попавшая в его руки. Если не считать штуцера, купленного в Кафе, но тот все же делали испанцы, хоть и с подачи пришельцев. Оружие, кстати, ему очень понравилось. Качество изготовления далеко опережало все, что он видел до этого, и все казаки, осматривавшие ружье, с этим согласились. Точность боя тоже оказалась выше всяких похвал — удалось завалить кабанчика на охоте почти с двух сотен шагов! Да и просто стрельба по мишеням давала гораздо лучший результат благодаря новым прицельным приспособлениям и общему хорошему качеству изготовления оружия, чем самые дорогие винтовальные пищали, которые все же попадали иногда на Дон из Москвы. Что сразу же стало известно, и многие подкатывали к Ивану с просьбой продать ружье, но он категорически отказывался, хотя деньги предлагали немалые. Единственное, что его не устраивало в испанском штуцере, очень низкая скорострельность. Гораздо ниже, чем из обычных гладкоствольных ружей. Иван думал, как устранить этот недостаток, но пока что далеко не продвинулся в своих изысканиях, поскольку работа с документами в канцелярии занимала много времени. Письмо же от таинственного Франческо Барбиери так и осталось загадкой. Матвей Колюжный не смог прояснить этот вопрос, предположив, что Ибрагим вполне мог быть связан с венецианцами. То, что совсем недавно Османская империя и Венеция воевали, ничего не значит. Деловые связи как были до этого, так и остались. Ведь воюют между собой короли и султаны, а купцы не обращают внимание на подобные вещи, если это сулит хорошую прибыль, и можно все сделать тихо.

Сейчас голова была занята другим, и Иван внимательно разглядывал в бинокль открывшуюся картину, думая, каким образом проникнуть в город. Рейд и сам Азов отсюда были видны, как на ладони, поскольку лазутчики добрались ночью почти до места на легком быстроходном челне, и спрятав его в камышах в одной из мелководных проток, расположились на островке, откуда был прекрасный обзор. Но наблюдением со стороны много не узнаешь, надо сходить «в гости» к туркам. Рядом раздался шорох, и раздался голос Петра Трегубова.

— Ну что, Ваня? Что-нибудь интересное есть?

— Интересного много. Одних только военных галер восемнадцать штук насчитал, да «купцов» больше двух десятков, отсюда еще не всех видно. Турки на берег много людей переправляют. Судя по виду — янычары. Какие-то грузы тоже на берег перевозят.