– А кто отец Льва? – задал новый вопрос полковник Гущин. – И кто отец Кирилла – сына Натальи Гулькиной?

– Левин отец – партнер Искры по бальным танцам, они вместе выступали на конкурсах по танго, жили недолго в гражданском браке. Затем расстались. Он погиб в автокатастрофе. Искра о нем даже не вспоминает. А у Наташи Кира родился после курортного романа. Случайная связь на море. В Сочи, кажется.

– В Сочи? Ее кто-то обаял, как когда-то Денни мать Искры? Не в дендрарии часом? – вскользь заметил полковник Гущин.

– Наташа до свадьбы с Юрой Авессоломовым вела свободный образ жизни. Она многие годы оставалась независимой и самодостаточной женщиной. Забеременела случайно и решила оставить ребенка. Но с Авессоломовым она впоследствии попала в силок, как зяблик, – так трепыхалась, ревновала его, нервничала… Словно жизнь поквиталась с ней за ее прежние романтические похождения. Ох, простите, я снова скатываюсь до банальных бабьих сплетен, – Вера Павловна извиняюще глянула на полковника Гущина, страшась разочаровать его пустой болтовней.

– Вера Павловна, я вам очень благодарен, вы для нас бесценный кладезь информации по очень… очень… очень серьезному делу, – ответил тот, постепенно понижая свой голос, давая ей возможность осознать. – Вера… я вам должен признаться… у нас уже три жертвы. И те, другие… задушены, как и ваша приятельница.

Вера Павловна прижала ладонь к губам, словно пытаясь сдержать восклицание, рвущееся с губ. В ее глазах вновь отразились сильнейшая тревога и страх.

Глава 20

Среди трав

– Есть нечто странное, касаемо самих мест убийств, если рассматривать их под углом произрастающей флоры, – заметил Макар, когда Вера Павловна, наглотавшись успокоительного, отправилась к себе. – Я снимки на мобильный сделал в Сарафанове и потом вы, Федор Матвеевич, нам с Клавой фотки показывали с места убийства почтальона Сурковой и прислали их мне на телефон. Я сначала сконцентрировался на засохших соцветиях на теле Гулькиной, когда Клава впервые нам прочел название растения в заключении эксперта – борщевик Сосновского. Но в глэмпинге меня бессонница мучила, и я начал сравнивать фотографии. Хочу вам кое-что показать.

Из столовой они перешли в гостиную, Макар включил телевизор, огромный, во всю кирпичную стену, синхронизировал с телефоном и вывел на большой экран сразу несколько снимков с мест обоих убийств. Начал укрупнять, выделяя фрагменты.

Клавдий Мамонтов увидел на экране растение с белыми зонтиками.

– У борщевика множество подвидов, – продолжал Макар. – Heracleum – целое царство. Подвиды друг на друга похожи, но различить их способен не только ботаник-академик, но и я, дилетант. Что мне бросилось в глаза, когда я рассматривал фотографии…

Он укрупнил на весь экран один из снимков. Клавдий Мамонтов увидел перед собой посиневшее от удушья лицо почтальона Сурковой, лежавшей на боку, ее темные волосы, выпачканные землей, петлю веревки под ее подбородком, фрагмент капюшона синей форменной куртки почтальона. И толстый изумрудный с пурпурными пятнами стебель – шероховатый, с ворсинками. Макар сдвинул снимок вверх и продемонстрировал растение целиком. Рассеченные причудливой геометрией мясистые листья и крупные белые зонтики.

– Борщевик Сосновского, – объявил Макар. – Полюбуйтесь на него. Он расположен в метре от трупа Сурковой.

Затем он укрупнил сразу два снимка. Клавдий Мамонтов узнал место убийства в Сарафанове, которое и хотел бы позабыть, да не мог. Полуобнаженное тело Натальи Гулькиной с разрезанной одеждой и знаком на груди – в виде ладони или пятна? Снимки сделал сам Макар с разных ракурсов, и на них попали фрагменты окружающих декораций – лесная тропа, кусты, деревья и…

– И здесь ядовитый черт! – воскликнул полковник Гущин, кивая на экран телевизора. – Хочешь сказать, что два убийства наш душитель совершил в местах естественного произрастания борщевика Сосновского? Специально, что ли, такую локацию избирал? Но это сложно… надо караулить жертву, выслеживать, совмещать ее маршрут и места, где растет ядовитый сорняк…

Клавдий Мамонтов внимательно разглядывал борщевик – зеленые невысокие стебли, крупные листья и белые зонтики соцветий, очень заметные среди травы на обочине пешеходной тропы. Одно соцветие сломала отброшенная палка Гулькиной для скандинавской ходьбы. На фотографии крупным планом Клавдий Мамонтов увидел капли сока, выступающие из надорванного стебля. На стебле сидело насекомое – легкокрылая стрекоза.

– Вся фишка в том, что перед нами два других вида борщевика, – ответил Макар. – Не борщевик Сосновского, а борщевик обыкновенный. А рядом с телом борщевик Сибирский. А здесь вообще сныть.

– Сныть? Дудник? – с любопытством спросил Клавдий Мамонтов. – Мы в детстве все белые зонтики на даче называли «дудником»

– Дудник не борщевик, это совсем другое растение. Царство флоры, Клава, богато и разнообразно.

– Откуда ты все знаешь? – поинтересовался полковник Гущин.

– Я в Кембридже слабо, без пафоса, лишь чтобы поддержать светский треп, интересовался ботаникой. Посещал факультатив. Луга и зеленые холмы Средней и Южной Англии… У меня ж был дом с английским парком, сколько там всего росло на воле – ковер из цветов, – Макар усмехнулся. – А потом, когда я женился, моя бывшая… Меланья… она коллекционировала английский фарфор. А чашки и тарелки расписаны травами, цветами… И на старых английских гобеленах и тканях сплошные травы и цветы. Моя бывшая по субботам в Лондоне пропадала на Портобелло, искала у торговцев антиквариатом изюминки, как она выражалась, викторианского дизайна.

– Для поместья, – Гущин кивнул. – Не жаль тебе было продавать британскую красоту?

Макар молчал, смотрел в окно на июльскую луну над темным Бельским озером.

– На месте убийства женщины-почтальона растет борщевик Сосновского. Однако убийца никак им не воспользовался – не сорвал его соцветий для украшения жертвы, – продолжил он тихо. – На месте убийства в Сарафанове борщевика Сосновского нет, есть другие виды. Но душитель их тоже проигнорировал. Он принес с собой фактически гербарий… Засушенные, сорванные ранее белые зонтики именно борщевика Сосновского и усыпал ими тело Гулькиной, даже демонстративно сунул один зонтик ей в рот. И по счету убийство Гулькиной – третье, как мы теперь знаем. Раньше нее задушили веревкой Ирину Мухину в Чистом Ключе. На ее участке все заасфальтировано, вообще ничего не растет. А вот снимки территории возле ее забора.

Он снова вывел фотографию крупным планом на экран – ограда, открытая калитки, полицейские машины, асфальт, гравий, редкие пучки чахлой травы и пыльные кусты.

– Бузина, ягодки, – сообщил Макар. – Никаких борщевиков нигде. Но душитель и в Чистый Ключ прихватил с собой засушенный гербарий, чтобы усыпать Мухину белыми цветами борщевика Сосновского, запихать стебель ей в рот и закрыть, словно древними монетами, белыми зонтиками ее мертвые глаза… Пометить, как впоследствии и Гулькину, его ядовитым соком. Погребальный обряд для жертвы? С помазанием – не миррой,