— И давно ты работаешь в «Фемине»? — спохватилась я.

— Около месяца.

Я подскочила, словно Михаил бросил на стол дохлую мышь.

— Как?! Неужели так долго? А я думала, что тебя приняли буквально на днях.

— Да нет, — развел руками парень, — я уже два раза зарплату успел получить. Не обманул меня Валентин Борисович, заплатил, как договаривались. Я сразу же съехал из Плотникова переулка, раньше-то я не мог позволить себе приличное жилье. Теперь снимаю «однушку» на Профсоюзной улице, квартира после ремонта, есть телевизор, вся бытовая техника… Так что на жизнь я не жалуюсь.

Из моей груди вырвался тяжкий вздох. О господи, как же я оплошала! Такой идиоткой я себя уже давно не чувствовала. Оказывается, никакой неприязни Миша к Котику не испытывал и убивать его не собирался. Все, что случилось месяц назад, уже забыто и быльем поросло. Караул! Я лишилась подозреваемого номер один!

Словно прочитав мои мысли, Михаил сказал:

— Вообще-то теперь я даже рад, что у меня вышел конфликт с Каминским. Иначе я не устроился бы в «Фемину», у меня не было бы таких перспективных знакомств… По-хорошему, мне следовало бы даже поблагодарить этого педика. Не покажи он себя такой откровенной сволочью, я бы поехал к нему мириться, честное слово.

К нашему столику подошла официантка:

— Будете еще что-нибудь заказывать?

Я взглянула на часы: ого, оказывается, мы сидим в кафе уже почти час! Но разговор не закончен, поэтому для приличия надо взять еще что-нибудь. Я прикинула, сколько денег смогу потратить, и решила, что потяну лишь чашечку капуччино. Михаил заказал бутерброд с севрюгой и чай. Когда заказанное было на столе, я опять попыталась уличить Бартенева во лжи.

— Значит, в деньгах ты теперь не нуждаешься? — невинно поинтересовалась я.

— Покажи мне человека, который не нуждается в деньгах, и я дам тебе миллион долларов, — усмехнулся Мишка. — Но в общем и целом, да, мелочь не считаю, у меня хорошая зарплата.

Ага, попался! Я торжествующе спросила:

— Тогда зачем же ты подрабатывал в «Радости жизни»? Зачем пошел на представление в «Гаргантюа»?

Парень спокойно дожевал бутерброд, а потом ответил:

— Ну, во-первых, лишние полсотни баксов никогда не помешают. А во-вторых, я работал на Невского не ради денег. Мне это просто нравилось, было прикольно.

— А как ты вообще вышел на Лешу Невского?

— Да это он на меня вышел. Леха — большой любитель классической музыки, он часто заходил в наш магазин за дисками. Однажды он рассказал мне про свою фирму, предложил подработать. Сначала мне показалось это странным, но я поработал раз, другой, потом втянулся. Я слышал, что сейчас у фирмы начались какие-то проблемы? Из-за этого убийства?

Я кивнула, но решила не вдаваться в эту тему. Сначала надо выяснить все, что относится к преступлению.

— Кстати, а ты знал, что разыгрывать предстоит Льва Котика? Невский называл его фамилию?

— Нет, и это был огромный сюрприз. Когда я увидел своего бывшего начальника, сначала вообще решил уйти из ресторана. Я быстренько звякнул на мобильник Невскому, объяснил ему ситуацию, а он ответил, что ничего страшного, Котик, мол, меня все равно не помнит и не узнает. И даже если узнает, не беда: «Гаргантюа» — не самое элитное место в Москве, его бывшие подчиненные вполне могут позволить себе пропустить в баре рюмочку-другую.

— И Лев тебя узнал?

Парень пожал плечами:

— Понятия не имею. Виду он не подал. Но может быть, просто притворился, чтобы не осложнять дело. Все-таки он был с девушкой, к чему выяснять отношения?

Да, Котик большой притворщик. Увидев Аиду, свор бывшую жену, он даже бровью не повел. И Невский тоже хорош! Твердил мне про журналистскую солидарность, а сам ни словом не обмолвился, что Лев — бывший начальник Бартенева и что у них случился конфликт. А ведь Леша знал, что я затеваю свое расследование убийства, знал! Сколько времени и сил я бы сэкономила, если бы не кружила окольными путями, а сразу поговорила с Михаилом!

Ладно, чего теперь жалеть о пролитом молоке… Главное, что я все-таки узнала правду: ненависть Бартенева к бывшему руководству длилась недолго, а в итоге парень только выиграл от несправедливого увольнения. Конечно, я рада за провинциала, но для Аиды это означает верный приговор. В глазах следствия она по-прежнему остается единственным подозреваемым и, боюсь, скоро перейдет в разряд осужденных.

Пока я предавалась размышлениям, официантка принесла счет. Вернее, их было два, но Михаил быстро выхватил у нее обе бумажки, расплатился и прибавил щедрые чаевые. Девушка отошла чрезвычайно довольная. Я же, напротив, возмутилась:

— Я в состоянии сама за себя заплатить!

Миша обворожительно улыбнулся:

— Никто и не сомневается. Просто мне приятно ощущать себя мужчиной. Тем более, что посидеть в кафе — это была моя идея.

Наверное, окажись на моем месте какая-нибудь оголтелая феминистка, она бы подняла крик, вернула официантку и потребовала новый счет. Я же приняла этот жест как само собой разумеющееся, мигом сменив гнев на милость.

Вот ведь парадокс: современные женщины хотят иметь равные с мужчинами права и оплату труда, но не торопятся расставаться с милыми сердцу привилегиями. Приятно, когда тебе подают пальто, пропускают в дверях и уступают место в общественном транспорте. К сожалению, галантные мужчины встречаются все реже и реже, так что надо пользоваться моментом.

Мы вышли на улицу, и тут у Бартенева в кармане зазвонил мобильный телефон. Миша выслушал собеседника и коротко ответил:

— Сейчас буду. — А потом обратился ко мне: — Ну, Люсь, пока. Может, еще увидимся в «Радости жизни», кто знает?

Взмахнув на прощание рукой, парень исчез за углом. Движимая любопытством, я последовала за ним и увидела, что Михаил вернулся к бутику. Около входа в «Фемину» стоял красный «пежо». Из автомобиля вышла стройная девушка, Бартенев поприветствовал ее долгим поцелуем в губы, затем девушка села за руль, молодой человек устроился рядом, и они укатили.

Ага, вот и перспективные знакомства на новой работе, о которых упомянул Михаил. Все понятно: симпатичный продавец пользуется спросом у богатых покупательниц и в свободное от службы время. Я вытащила блокнот с ручкой, на всякий случай записала номер машины, а потом побежала к метро.

Сколько человека ни воспитывай, он все равно хочет жить хорошо. И в понятие «хорошо» битком набитый вагон подземки явно не входит.

Прислонившись к дверям, я слушала разговор двух женщин предпенсионного возраста. Не то чтобы меня очень интересовала их личная жизнь, просто толпа вплотную прижала меня к этим дамам, даже книжку достать было невозможно, так что ничего больше не оставалось делать.