Я отложила записи в сторону и задумалась. Это что же получается? Шкатулка – вовсе не хранилище души Катарины? Ее не закопали в землю на погосте, а значит и артефактом она быть не могла. Выходит, просто темница, где сгорала в агонии душа Катарины, дожидаясь своего часа? Так вот о чем она толковала…

Стоп.

Я резко поднялась с кровати и устремилась в коридор. Вновь остановилась у портрета Катарины.

Нет, мне определенно не могло показаться…

– Ферди, – окликнула я своего фамильяра, – мы должны вернуться в дом Аши, – крикнула я.

Ступеньки под ногами жалобно скрипели, пока я спускалась на первый этаж. Внезапно одна из них надломилась, и я споткнулась. С трудом удержала равновесие, ухватившись за прогнившие перила. Записи покойной бабки выпали из моих рук. Опустились на грязный пол белыми кляксами.

– Ох, не нравится мне это, Моргана, – проквакал жаб, разглядывая один из листов.

Я опустилась рядом с ним и невольно ахнула. На оборотной стороне листа, не испещренной записями, красовался отпечаток волчьей лапы. И все бы ничего, но был он столь большой, что в пору было усомниться волку ли он принадлежал. По крайней мере, я таких крупных особей в жизни не видела. Разве что единожды…

Небо над поселением окрасилось в розовый. Рассвет вступил в свои права, окончательно прогнав ночь. Я, подхватив Фердинанда на руки, стремительно приближалась к домику Аши. Увы, добраться до него я не успела. Кто-то дернул меня за рукав платья, увлекая в тень раскидистых зеленых зарослей, что высились у крыльца одного из домов. Ткань жалобно затрещала, моля ослабить хватку.

– Тебе туда нельзя, – раздался у самого уха женский голос.

Я обернулась. Рядом со мной стояла Инга.

В пальцах появилось привычное покалывание. Внутренности опалило словно огнем, и я невольно пошатнулась.

– Твой ребенок, – прошептала девушка, осторожно касаясь ладонью моего живота. Я хотела было отпрянуть, но силы меня оставили. – Он должен появиться на свет как можно скорее иначе… – Многозначительная пауза, казалось бы, не оставляла мне никакого шанса. Я и сама чувствовала, что будто бы мое слабое тело болотницы не способно уместить в себе такую мощь. Пускай и временно. Я сгораю изнутри. Превращаюсь в обугленную головешку. Все, как и говорил Рахма. Я сгину раньше, чем на свет появится мое чадо.

– Глупости, – воспротивилась я, не желая признать очевидную правду. – Со мной все в порядке.

– Упрямая болотни… – Моя ладонь опустилась на рот моего болтливого фамильяра.

Инга смерила меня задумчивым взглядом:

– Аша могла бы помочь тебе.

– Отлично, – ответила я, – как раз к ней я сейчас и направляюсь.

Я развернулась, намереваясь выйти из укрытия, но меня вновь остановили. Руки девушки опустились на мои плечи, стиснули их до боли, заставив мое тело повернуться.

– Я ведь сказала, что тебе туда нельзя.

Кажется, Инга была чем-то раздосадована.

– Это не тебе решать! Пусти! – потребовала я.

Ткань все-таки не выдержала. Рукав затрещал, обнажая мое плечо и ключицу.

– Не может быть! – прошептала Инга, рассматривая мою шею. – Этот амулет… Откуда он у тебя? – поинтересовалась девушка.

До этого момента я старалась прятать эту вещицу под одеждой. Разве что Аша однажды увидела ее. К слову сказать, интерес к амулету у женщины-пророка я заметила сразу.

– Это подарок, – пожала плечами, пытаясь спрятать амулет от зоркого взгляда Инги.

– О-о-о, – протянула девушка, – да ты ведь и понятия не имеешь о том, какую ценность он представляет!

Я крепче стиснула пальцы, обхватив амулет. От контакта с кожей он нагрелся, хоть до этого и оставался всегда холодным, будто кусок льда.

– Загляни внутрь, – попросила Инга.

Любопытство вяло надо мной верх, и я покорно сняла с шеи амулет, что бы, щелкнув миниатюрным металлическим замком, взглянуть на его содержимое.

– Земля? – Я подняла на девушку-пророка взгляд, полный недоумения.

Инга кивнула и начала свой рассказ:

– Много лет назад в Междуземье жила девушка. Имени ее я к сожалению, не помню. Молодая, красивая и наивная. Влюбилась она в раненного юношу. День и ночь обрабатывала его кровоточащие раны, силясь поднять на ноги. В конце концов ей это удалось. За те дни, что девушка ухаживала за юношей, связь между ними окрепла. Из тонкой нити превратилась в плетенный канат. По крайней мере, так она думала.

Девушка на миг умолкла. Выглянула из кустов, дабы убедиться в том, что рядом никого нет, а после продолжила:

– Забрал он девушку на остров. Да только ее мечтам о счастливой жизни не суждено было сбыться. Для другого была она уготована. Не любил ее юноша. Хотел, чтобы она стала невестой его брата. Девушка долго горевала, много слез выплакала. Амулет этот, – Инга жестом указала на украшение, что я продолжала сжимать в ладони, – ей принадлежал. Она его слезами омыла и, незадолго до того, как на материк вернуться, набрала в него земли мертвой. Уж не знаю зачем… Как память или дабы использовать в своих целях… Одно знаю наверняка – в нем земля с Мертвого острова.

От последних двух слов перехватило дыхание. В голове сложились все детали.

– Не может быть, – прошептала я, по-другому глядя на амулет. – Кажется, я знаю, как звали девушку с разбитым сердцем из твоей истории. Ее имя – Айриш. Она сестра моей покойной прабабки. Болотная ведьма, которая умерла от неразделенной любви, доверив свое сердце незнакомцу – Кроу.

Инга слегка качнула головой, давая мне убедиться в собственной правоте.

Кто бы мог подумать о том, что легенда о несчастной болотной ведьме, что обратилась в раскидистое дерево, гордо возвышающееся средь лесной чащи, окажется правдой? Я ведь думала это сказки… Ан нет. Вот почему дерево Оккайо оказало мне посильную помощь. Помогло, после того, как в мысли мои заглянуло, угостив соком.

Теперь понятно, почему еще при жизни бабка говорила мне о Темном Лике. Знала, что в беде мне не старик поможет, а Айриш. Вот только прямо сказать об этом не смела. А зря! Если бы я знала, какая участь уготована влюбленным болотным ведьмам, впустившим в свою жизнь голубоглазого некроманта, никогда бы не осмелилась подписать злополучный контракт.

– Откуда тебе это известно? – осведомилась я.

Инга пожала плечами:

– Кроу рассказал. У нас было достаточно времени, чтобы узнать друг друга поближе.

– Кто бы сомневался, – прошипела я, проклиная свое сердце, которое готово было сгореть от ревности.

– У тебя в душе пожар, – тихо произнесла девушка.

Еще бы! Пусть молится духам предков, чтобы прожорливое пламя не испепелило ее!