И все-таки… как мне хотелось спать! В полусонном состоянии я вряд ли смогу сосредоточиться и наверняка пропущу что-нибудь важное. Я решила встать завтра пораньше и обыскать комнату до завтрака. Специально не стала задергивать занавески, чтобы меня разбудило утреннее солнышко.

За окном была кромешная тьма. Не такая, к какой я привыкла в городе, где над крышами домов на больших улицах поднимается мерцание от уличных фонарей. Здесь ночь была черная-пречерная. Не знаю, была ли луна; если и была, ее закрыли облака.

И как тихо! В городе всегда слышится отдаленный шум машин или поездов. Горожане ложатся поздно; многие тусуются всю ночь напролет. Здесь, в деревне, принято ложиться рано; Ариадна поднялась к себе в половине десятого. Я тоже собиралась лечь спать без четверти десять; судя по отсутствию признаков жизни, все здешние обитатели, за исключением двух мужчин, мирно беседующих внизу под виски, тоже рано ушли на боковую.

В детстве бабушка Варади жила в деревне в пусте, обширном степном регионе на северо-востоке Венгрии. По ее словам, тамошние ночи были похожи на черный бархат. Лишь вдали мелькали оранжевые языки костров, которые разводили пастухи. В пусте пасли коров и лошадей. Когда-нибудь, если я разбогатею, съезжу в Венгрию. Мне многое хочется там повидать — если, конечно, денег хватит. Я отыщу свои корни. Правда, мне вовсе не кажется, что мои корни там. Все мои корни в Лондоне. Я даже не говорю по-венгерски. Я часто жалела, что меня не научила в детстве бабушка Варади и папа. Детям ничего не стоит выучить иностранный язык. А я вот не выучила… Еще одна упущенная возможность. Со мной вечно так.

Ничто не нарушало ночного мрака. Мы были оазисом в море пустоты. Я пожалела, что мое окно выходит не на конный двор; там есть хоть какое-то освещение для сторожей. За домом не горело ни одного фонаря. Я приказала себе встряхнуться и напомнила, что все дело в дефиците пурпурного цветового спектра. Кто-то говорил мне, что у горожан «дефицит пурпура», что бы это ни значило; вот почему жители больших городов плохо видят в сумерках. Деревенские привыкли к более темным ночам, поэтому видят в темноте лучше. Не знаю, правда ли это. Мне казалось, что в саду прячется кто-то, кому ночной мрак даже на руку. Я все больше верила в существование неизвестного злоумышленника, хоть и пыталась убедить себя, что он — всего лишь плод моего воображения.

Как будто мне мало было беспокойства о возможных событиях внутри дома! Я повернула в замке большой старый ключ и заперлась изнутри.

Я заснула, едва моя голова коснулась подушки. И проснулась почти так же внезапно. Понятия не имела, который час, и даже не сразу сообразила, где я. В незанавешенное окно светила луна, и комната купалась в ясном белом свете. Теперь я видела все: мебель, свою одежду, висящую на спинке стула, куда я ее бросила. Я так устала, что у меня не было сил повесить свои вещи в шкаф. Старые мягкие игрушки по-прежнему сидели на комоде. Я различила даже узор на обоях.

И дверную ручку… Я села, и взгляд мой упал на дверь. Ручка медленно-медленно поворачивалась вниз — кто-то, стоящий с той стороны, нажимал на нее. Я следила за движением дверной ручки как завороженная. Мне бы испугаться, но я ожидала чего-то в этом роде и мысленно подготовилась к вторжению. Правда, я не была готова к тому, что кто-то в самом деле без приглашения явится ко мне среди ночи, и не совсем понимала, что делать. Мои действия зависели от многих факторов.

Немного успокаивало то, что я предусмотрительно заперлась на ключ.

Ручка снова поднялась вверх. Тот, кто стоял за дверью, видимо, передумал. Он — я не сомневалась, что ко мне явился Джейми, — понял, что дверь заперта. Заскрипели половицы. Я подумала, что он сдался, и успокоилась.

Оказывается, я ошибалась. Через несколько секунд он вернулся с куском картона. Просунул его под дверь, где имелась довольно большая щель. Я гадала, права ли, но выжидала, проверяя. Ключ в замке тихонько повернулся. Джейми пытался протолкнуть его с той стороны. Получилось! Ключ выпал прямо на картонку. Джейми потихоньку потянул картонку к себе.

Надо было выскочить из кровати, схватить ключ до того, как он скроется из вида, и расстроить его планы. К сожалению, спросонок я туго соображала. Ключ исчез под дверью. Скрипнул замок. Повернулась дверная ручка.

Я была голая, и мне не хотелось устраивать для Джейми Монктона бесплатное представление. Выскочив из кровати, я схватила халат и успела накинуть его на себя до того, как открылась дверь.

— Входи, чего же ты? — пригласила я.

Он вошел как ни в чем не бывало — как будто пришел по моему приглашению. Он был одет в теннисные туфли, джинсы и свитер. Полное облачение взломщика — и время для взлома выбрано самое удачное.

Я не боялась, что не справлюсь с ним, так как не сомневалась: Джейми испугается криков, которые разбудят Аластера. Но мне хотелось знать, что он задумал. Вряд ли его толкнуло ко мне вожделение. И потом, я ведь ясно дала ему понять, что он меня не возбуждает. Но с мужчинами никогда не знаешь наверняка. Они не любят, когда им говорят «нет», а самодовольные здоровяки вроде Джейми, похоже, просто не в состоянии понять, что не все девушки мечтают переспать с ними, что бы они им ни говорили.

— Если ты собираешься сказать, что девушки красивее меня ты в жизни не видел, можешь не стараться, — язвительно заметила я.

— Ты, наверное, шутишь, — досадливо отозвался он.

Я даже немного обиделась, хотя, можно сказать, сама напросилась. Джейми продолжал:

— Я бы не прикоснулся к тебе даже багром в резиновых перчатках!

— Извращенец! — сказала я.

Он смерил меня неприязненным взглядом:

— Ты для меня — все равно что кусок дерьма с городской свалки. Бог знает, что от тебя можно подцепить. Откуда мне знать, может, ты даже ВИЧ-инфицированная.

— Спасибо! — Во всяком случае, теперь я убедилась в том, что он явился ко мне не для того, чтобы меня трахнуть. — Чего ты хочешь?

— А ты, оказывается, отъявленная нахалка! — не без изумления заметил Джейми. Наверное, удивлялся моей храбрости. — Явилась сюда, напросилась на ночлег, подольстилась к старикам, даже к старушке Руби, без спросу надела купальный халат моей кузины, живешь в ее комнате… наверное, прибираешь тут к рукам все, что плохо лежит…

Вспомнив ярко-розовую губную помаду, я невольно покраснела и обрадовалась, что при лунном свете он не видит моего лица.

— Я хотя бы не лезу по ночам в чужие комнаты, где кто-то спит! — отрезала я.

Он лишь ухмыльнулся, поднял повыше ключ и принялся размахивать им, как метрономом.

— Значит, ждала меня?

Джейми по-прежнему не мог взять в толк, что я совсем не жаждала его увидеть. Видимо, он решил, что я в него влюбилась и ворочалась в постели без сна, надеясь, что он появится. Я подавила возмущенный возглас. Он все равно мне не поверит и воспримет мой протест как лишнее доказательство своей правоты.

— Чего тебе надо? — спросила я как можно холоднее.