– Пропустила не только ты, – моя бабушка тоже вышла к нам. – Светлана, мы все в полном шоке. Пойдем, я тебя чайком напою со скандинавскими угощениями. А тебя, – бабуля строго посмотрела на меня, до сих пор закрывавшую рот ладонью, – ждет посетитель. В твоей комнате. Плакаты твои разглядывает.

Они скрылись в одной стороне, я же отправилась в другую. Как же скрепит в нашем доме пол… Как же скрипит моя дверь и как… какая у меня маленькая комната.

– Скажи, что ты просто привез чайку и сейчас уедешь навсегда, – произнесла, застыв на пороге.

– Уеду, – подтвердил тот, кого я уже не надеялась увидеть и услышать запах ледяного моря, всегда и всюду окутывавший его. – И ты уедешь. Я все подготовил, дело осталось за документами.

– Я не поеду. У меня дети и бабушка. И…

– И?

– Ты не сдержал свое обещание.

– Ты слишком увлеклась, Вера.

Я прикрыла веки, как только его ладони и пальцы знакомо сжали мои плечи.

– Ты говорила о шансе. Мы его получили и использовали. Чего еще ты хочешь?

– Море.

– Ты получишь его. Но не в качестве посмертного подарка. А в качестве свадебного и…

– И?

– Летом.

Его дыхание согрело мою шею и Халмар прошептал:

– Не испытывай судьбу, Вера. Не играй в эти романтические игры. Ни я, ни море не поймем этого.

– Я не буду играть, Халмар, – я раскрыла, наконец, свои глаза и посмотрела на него.

Я не буду играть. И не буду убегать. Я уже давно живу только ради него. Я приняла поцелуй жестких губ с восторгом и жаждой. Бабочки проснулись и взмыли вверх, прокатив волну радости по всему моему телу.

– Но я не одна, помнишь? Дочки, бабушка…

– Нет.

– Что нет?

– Еще и Гарди.

– Кто?

– Птица.

– Ты назвал ее Гарди?

– Его. Это значит «защищенный». Он не может летать – отныне мы все его единственная семья.

Конец