— Да ладно тебе, расслабься. Говорю же, мама у меня — душа-человек. Да и чего уже звонить?

Матвей въехал в арку серого десятиэтажного сталинского дома, вырулил к среднему подъезду и заглушил мотор.

— Приехали!

Потом помог Рите выбраться из машины, пискнул брелком, ставя машину на сигнализацию, подошел к домофону на двери подъезда, понажимал на кнопки и, когда домофон женским голосом ответил «да?», сказал:

— Мам, привет! Это я! Я не один, я к тебе гостью веду!

— Конечно, Мотенька, заходите! — сказал голос, и домофон приглашающе запипикал — открыто.

* * *

«Мотенька!» Пока они поднимались в скрипучем лифте на седьмой этаж, Рита искоса поглядывала на профиль Матвея и примеряла к нему смешное детское имя. Сегодняшнему мужчине с уверенным взглядом серых глаз, твердо очерченными губами и уже заметной щетиной на подбородке это имя точно не подходило. Хотя… Ресницы длинные, слегка загнутые, в уголке рта будто спряталась улыбка, на макушке встопорщился вихор…

— Рит, ты чего так меня рассматриваешь, будто впервые видишь? — повернулся к ней Матвей.

— Пытаюсь представить, каким ты был в детстве, — смутилась, застигнутая врасплох Рита. — Ты в этом доме вырос?

— Нет, вырос я в Рязани. Так что мы с тобой, некоторым образом, земляки. А эту квартиру я купил пять лет назад, когда уже ясно стало, что в Москве насовсем осел. И маму в Москву забрал, здесь ей повеселее, чем в Рязани.

Лифт дернулся, будто налетел на неожиданное препятствие. Двери подумали немного и разъехались в стороны, открывая взору стену, выложенную белой кафельной плиткой. Матвей вышел из лифта и повел Риту по коридору, вдоль которого справа и слева выстроились разномастные входные двери. В основном — железные, хотя попадались и обитые дерматином.

— Странная какая планировка, — удивилась Рита, — без площадок.

— Гостиничного типа. Но так даже лучше, никто не жмется по углам — углов мало.

Матвей подвел Риту к двери, не похожей на остальные. Она была не железной и не дерматиновой. Она была обита светло-желтыми отлакированными дощечками и, казалось, пускала зайчики по тускловато освещенному коридору.

— Ого! — удивилась Рита. — Как будто в теремок дверь!

— Нравится? — улыбнулся Матвей. — Маме тоже нравится. От прежних хозяев осталось. Хотел заменить на что-нибудь менее… выдающееся, но мама попросила не трогать.

Матвей нажал на кнопку звонка, тот выдал деликатное «динь-дон». И дверь сразу же распахнулась, как будто хозяйка — невысокая пожилая женщина с пышными рыжеватыми волосами, стянутыми в хвост ниже затылка, в очках, джинсах, клетчатой мягкой рубахе и с кухонным полотенцем, перекинутым через плечо, — только и поджидала, когда они наконец дотронутся до этой кнопки.

— Заходите скорее, — сказала она, — у меня котлеты подгорают. Я как чувствовала, что сегодня будут гости!

И женщина убежала в глубь квартиры, а Рита, подчиняясь приглашающему «заходи!» Матвея, перешагнула порог и вступила в облако вкусного котлетного духа.

— Давай раздевайся! — Матвей принял Ритин пуховик и пристроил его за створкой шкафа-купе, который занимал левую нишу в прихожей.

Рита переобулась в яркие домашние тапочки («Надо же, новые совсем. Специально, что ли, для гостей держат?») и отошла чуть в сторону, давая возможность развернуться Матвею. «Да, после прихожей в тети-Таиной квартире здесь тесновато», — оглядела Рита небольшой пятачок у двери. Шкаф-купе в нише слева, тумба с зеркалом в простенке справа. Сразу напротив входной двери — вход в комнату, справа — дверь в еще одну комнату, слева, куда убежала мама Матвея и откуда вкусно тянуло котлетами, маленький коридорчик, который загибался углом. Понятно было, что в коридорчик выходят двери туалета, ванной и кухни. «Маленькая какая квартира!» — подумала Рита и тихо засмеялась.

— Ты чего? — поднял голову Матвей. Он уже снял ботинки и вдевал ноги в вельветовые шлепанцы.

— Да подумала, как быстро привыкаешь к хорошему. Так привыкла к просторам тети-Таиной квартиры, что про эту думаю — маленькая. А у нас в Тюмени квартирка ничуть не больше была!

— Разве маленькая? — Матвей повертел головой, посмотрел вверх. — По-моему, нормальная. И потолки три метра, и кухня большая, и коридор широкий. Это он из-за книг меньше кажется!

Книг вокруг действительно была масса. Угол между дверями комнат и часть стены до поворота коридора от пола до потолка были заполнены стеллажами. На стеллажах за стеклом теснились книжные корешки. Рита подошла поближе и узнала томики «Всемирной библиотеки». Папа в Тюмени собрал такую — то ли выиграл у себя на предприятии, то ли премию ими получил. Рита вдруг очень отчетливо вспомнила, как, маленькая, искала она картинки в одном из томиков в темно-зеленой бархатистой обложке. Кажется, это был Бернард Шоу… Картинки не находились, но Рите все равно было приятно перелистывать плотные белые листы, которые пахли незнакомо и как-то волнующе.

— Можно посмотреть? — обернулась Рита к Матвею, тот кивнул, и она достала первый попавшийся томик — попался Диккенс, — раскрыла его и поднесла поближе к лицу. Пахло хорошо — старой бумагой. — У нас дома, в Тюмени, такая же «Всемирная библиотека» была, — объяснила Рита Матвею, который с веселым интересом наблюдал за ее манипуляциями. — Я в детстве любила книжки нюхать, от них пахло как-то по-особенному. Потом, когда мы из Тюмени уезжали, мама все книжки раздарила.

Рита поставила томик на место и легко провела кончиками пальцев по корешкам, будто поздоровалась со старыми знакомыми.

— Мотенька, ты веди девушку в большую комнату, я сейчас котлеты дожарю, и будем стол накрывать! — Мама Матвея выглянула из-за угла коридорчика и взмахнула кухонной лопаткой в сторону одной из дверей.

— Ой, а можно я вам помогу! — спохватилась Рита. — Картошку почищу, или еще, может быть, что-то понадобится…

— Хотите помочь? Тогда вместе с Матвеем стол поставьте и посуду достаньте. Меня, кстати, Ольга Матвеевна зовут. — Женщина переложила лопатку в левую руку, правую вытерла о полотенце и протянула Рите для рукопожатия.

— Очень приятно, Рита, — осторожно пожала протянутую руку Рита.

— Мотенька вам подскажет, где что стоит, — кивнула женщина и опять исчезла на кухне.

— Ты понравилась моей маме, — сказал Матвей, когда они уже раскрыли в комнате стол-книжку, застелили его скатертью и Рита перетирала найденными в серванте салфетками — на всякий случай, вдруг запылились — чистые тарелки и вилки.

— Почему ты так решил? — поставила Рита на стол очередную тарелку.

— Потому что она разрешила тебе здесь хозяйничать. А это, поверь, небывалый случай.

— Ребята! Мотенька, Риточка, подойдите сюда, если нетрудно! И большое блюдо захватите! — будто подтверждая его слова, крикнула из кухни Ольга Матвеевна.

Когда они подошли, она вручила Матвею банки с маринованными огурцами, оливками и горошком и велела их открыть. А Рите поручила нести в комнату тарелку с румяными, вкусно пахнущими чесноком, посыпанными зеленью котлетами.