Где вы, женщины нежные?

Где вы, дальние страны?

Там, где море безбрежное

Бороздят капитаны.

Там, где волны лохматые

Пеной плещут соленой,

И восходы с закатами

Поджидают влюбленных.

Там они, где таинственный

Раздувается парус.

Подождите, я вырасту.

В эти страны отправлюсь.

Рите приходилось видеть по телевизору, как читают свои стихи маститые поэты, и ей почему-то всегда было за них неловко. Они то подвывали, закатывая глаза, то рубили строки, выкрикивая слова ненатуральным речитативом. Матвей, наверное оттого, что не был маститым, читал стихи негромко, спокойно, без лишней патетики и рваных ритмов. И от его слов Рите ясно-ясно представился мальчик, мечтающий с томиком Грина на коленях.

— Замечательные стихи, — сказала она тихо, когда Матвей замолчал. И тот, будто боялся услышать нечто другое, переспросил:

— Правда? Тебе действительно понравилось?

— Очень! Прочти еще что-нибудь.

И Матвей прочел. Про Ассоль, из-за которой подрался с Севкой. Про молодого капитана и королеву океана. Про туземку с жемчугами в волосах.

— «Жемчуга в ее волосах сверкали тропической россыпью. Она снилась ему, в стихах появлялась легкою поступью», — повторила Рита за Матвеем. — Слушай, по-моему, очень талантливо. Жаль, что ты перестал писать. А почему ты перестал писать?

— Не знаю… Показалось, что глупости все это, немужское занятие. Я ведь очень остро тогда реагировал на все «немужское», выяснить для себя пытался, что значит жить «по-мужски».

— Что, начал пить-курить и материться? — хихикнула Рита.

— Нет, этим делом мама мне сразу всю охоту отбила заниматься. У нас на лестничной клетке Федя-алкоголик жил. Не то чтобы совсем пропащий, но два раза в месяц, когда на заводе деньги давали, по стеночке на этаж вползал, в двери свои барабанил и орал жене, чтобы открывала. Орал, сама понимаешь, не на французском языке. Она не открывала, и Федя прямо под дверью и засыпал. Так вот мама мне этого соседа показывала и говорила: «Мотенька, видишь, что случается с мужчинами, которые пьют, курят и сквернословят. Они, как собаки, живут на улице!»

— Сильный ход! А почему так радикально?

— А как еще? У меня же никаких родственников-мужчин не было. Да и вообще никаких родственников не было! Мама поздний единственный ребенок у своих родителей, когда они умерли, я еще не родился.

— А отец?

— А отец у меня виртуальный. Мама мне лет до семи фотографию космонавта Титова показывала и говорила, что мой папа в космосе погиб. А потом, когда вырос уже, объяснила, что родила меня для себя. Специально, чтобы быть не одной. Надо знать мою маму, чтобы понять, какой это был для нее поступок: переспать с чужим мужчиной, чтобы забеременеть.

— Многие женщины так делают… — не поняла Рита.

— Многие, но не мама. У нее отец был профессором-лингвистом, мать преподавала в институте французский язык. Воспитывали ее в традициях лучших образцов литературы: любовь, возвышенные чувства и все такое. Учиться пошла на филолога, факультет — сплошь женское царство, замуж так и не вышла. Когда родители умерли, маме уже за тридцать было. И тогда она решила меня родить. Рассказывала, что специально путевку купила в Пицунду, в санаторий. Познакомилась там с одним мужчиной и сделала все, чтобы забеременеть. Короче говоря, рос я без отца и про то, каким должен быть настоящий мужчина, рассказать мне было некому. Поэтому воспитывал в себе мужество сам, так, как я его понимаю.

— А понимаешь ты его так: никаких стихов-соплей, воля, натиск, колючий взгляд и стальная челюсть! — поддразнила Матвея Рита.

— А что, я таким кажусь? — удивился тот.

— Ты знаешь, все прошлые две недели, что я с тобой работала, ты именно таким и казался. Я еще думала, что ты редкостный сухарь и зануда, и фыркала, когда Женька намекала на служебный роман.

— А я сухарь? — удивился Матвей.

— Нет, ты пряник, — прошептала Рита. — Сладкий! — И куснула Матвея за мочку уха.

Тот с рычанием сгреб ее в охапку, и поначалу шуточная возня стала приобретать сексуальный накал.

До утра они так и не заснули. После второго приступа страсти обоим безумно захотелось есть, и они, торопливо одевшись и стараясь не шуметь, чтобы не разбудить маму, пробрались на кухню, собрали раскладушку и бессовестно подъели все, что нашлось в холодильнике. Так что Ольга Матвеевна, когда вышла утром на кухню, застала там не очень вменяемую парочку, которая пила чай и доедала батон с клубничным вареньем.

— Доброе утро, молодежь! Не спится? — с пониманием посмотрела она на сына, и тот расплылся в счастливой улыбке.

— С добрым утром, мам! Чего-то мы с Ритой так оголодали, что смели, кажется, все твои запасы! Ты извини, я сейчас в супермаркет сгоняю!

— Сама сгоняю, денег только оставь, — махнула рукой Ольга Матвеевна. — А вам собираться уже пора. Ты же вчера говорил, дело у вас с утра важное!

— Точно! — Матвей взглянул на часы и очнулся от любовной летаргии. — Через полтора часа нам надо быть в клинике. Рит, собирайся потихоньку и не вздумай краситься. Ты должна выглядеть больной и изможденной.

— По-моему, у Риты получится, — сказала Ольга Матвеевна, разглядывая темные круги под глазами у девушки. Судя по всему, молодые провели бессонную ночь. Надо спросить у соседки Лидии Сергеевны, вроде бы она говорила, у нее есть описание, как связать крючком детскую шапочку и пинетки.

Рита же, вспомнив, что им предстоит сегодня сделать, посерьезнела и принялась быстро убирать со стола. Потом наскоро причесалась и, опять усевшись на кухне в уголке, стала ждать, пока освободится ванная. Идти в комнату не хотелось — вид дивана, где они полночи занимались любовью, сбивал с настроя, а ей в ближайшие несколько часов понадобится ясный ум и холодная голова.

— Рита, чаю со мной выпьете, за компанию?

Ольга Матвеевна вышла из ванной и наливала себе чай в белый бокал. Рита согласно кивнула, Ольга Матвеевна налила и ей, поставила бокалы, присела к столу и спросила:

— Как вы себя чувствуете после вчерашних потрясений?

— Спасибо, я чувствую себя замечательно! — Лицо Риты осветилось счастливой улыбкой, и женщина улыбнулась ей в ответ:

— Ну и слава богу! Вы потом приезжайте ко мне в гости, когда вся эта ваша история закончится. Даже без Мотеньки, одна приезжайте! Сюда очень удобно добираться, от метро «Аэропорт» — одна троллейбусная остановка, потом в арочку, и сразу наш подъезд! Приезжайте, я почему-то уверена, что мы сможем подружиться!

— Да, спасибо, я приеду, — пообещала Рита. Ей тоже казалось, что с этой женщиной ей будет очень легко дружить.

* * *