Поскольку они связаны с верхним миром, во время Обновления искин себя осознал и, возможно, частично вышел из-под контроля Чейни и компании. Дальше история известна.

Я задумчиво посмотрел на дымящуюся в руке трубку, покачал головой и усмехнулся. Наверное, мои рассуждения для человека, разбирающегося в создании игр, выглядят форменным идиотизмом, но я-то в этом не разбираюсь. Просто пытаюсь рассуждать логически. Логически… да… Но тогда почему этого дракона держат не в долине, а в какой-то левой пещере? А что, если это именно он и не выпускает этих уродов из долины? Возможно такое? А почему нет? Получается, что Безымянный жив, пока он прикрывает долину от RP-17, а как только Чейни (или кто там вместо него) дожрет Вилла и, превратившись в Нового Бога, сможет выбраться самостоятельно, Белого Дракона убьют. И не только его, там все в этой долине умрут. Свидетели не нужны никому. Кровь прикроет следы, а Чудовище вылезет на Карн и покажет RP-17 средний палец.

Если я в целом прав, то моя программа действий все равно остается прежней: найти Белого Дракона, с его помощью проникнуть в Лазурную Долину и придавить гниду в зародыше. Вот и займемся…

Я выбилтрубку о доски, погасил все рассыпавшиеся по палубе искорки, поднялся и размял затекшие плечи. Ну что, пора поближе познакомиться с этим кораблем-призраком.

Я аккуратно спустился по скрипучим ступеням на центральную часть палубы (вещи буду своими именами называть, ибо в гробу я видел все эти всплывающие в памяти шканцы и шкафуты) и направился в носовую часть, рассеянно оглядывая валяющийся под ногами хлам и пытаясь понять, зачем все-таки я здесь оказался. Что-то должно произойти именно на корабле, или я куда-то должен на нем приплыть, и это «что-то» произойдёт уже там? Так и не додумавшись ни до чего умного, я добрался до носа, где среди прочего хлама нашёл хорошо сохранившийся дубовый ящик, в котором находился совершенно не проржавевший компас, труба на подставке с прикрепленным к ней транспортиром или чем-то на него очень похожим и какие-то совсем уж заумные металлические штуки.

Морские измерительные приборы – я не настолько тупой, чтобы этого не понять. Однако они же, по идее, должны находиться где-то рядом со штурвалом. Впрочем, ножки у ящика обломаны, его могло и за борт вынести во время шторма, а не только на нос. Тот вариант, что у местных моряков штурвал находился на носу корабля, мы рассматривать не будем.

Я собрал приборы и убрал их в сумку: незачем пропадать добру – потом наклонился и дотронулся до лежащего возле ящика черепа. Тридцать семь медяков и кусок шёлковой ткани – при жизни он вряд ли был выше двухсотого уровня. Выводы? Да никаких! Разве только то, что, если вся команда этого «Летучего Голландца» оживет, то я без проблем с ней разберусь.

Я задумчиво посмотрел на далекий горизонт и грустно улыбнулся. Эх, вот если бы мы с Максом лет в десять-двенадцать попали бы на такой корабль – это было бы настолько круто, что даже и не представить. Но детство, к сожалению, заканчивается, и мне сейчас, по большому счёту, плевать на все эти человеческие останки и корабли. «Я к жене хочу и домой, к ребятам», – со вздохом подумал я и отправился дальше.

На верхней палубе не нашлось ни одного целого костяка. Оно и понятно – если нежитью не поднялись, скелетам свойственно рассыпаться. Это в фильмах они сидят на палубе, привязанные веревками к обломкам мачт, и сжимают в руках карты с отмеченными на них кладами или мешки с золотом, а тут всего-то тридцать семь медяков… М-да.

Обогнув корабль, я проверил все четырнадцать найденных тут черепов и стал богаче на пять серебряных монет с медяками, три куска шелка, пустую бутылку из-под вина и грязную чёрную бандану. Пираты? Возможно, но в средние века на земле такие, насколько мне известно, носили все моряки. Да не все ли, блин, равно, пираты они, торговцы или военные? Бандану я повязывать, разумеется, не стал, оставил её вместе с пустой бутылкой владельцу, затем скастовал фонарь и направился к темному проему, ведущему в нижнюю носовую часть судна.

Лестница сгнила, поэтому я просто Шагнул в центр помещения, куда она вела. Поморщившись от витающих тут застарелых запахов склепа, плесени и гнилых водорослей, я огляделся и ничего нового не увидел. Обломки мебели, кусок парусины и плесень. Я кинул взгляд на лоскуток неба, видимый сквозь дверной проем, на всякий случай обнажил меч и не торопясь двинулся дальше.

Корабль я обходил часов пять, не меньше, и ничего интересного не нашёл. Редкая сабля на сто девяностый уровень, пятнадцать килограммовых слитков серебра и два таких же слитка золота не в счёт: для меня это, увы, бесполезный хлам. Нет, для пятерки сто пятидесятых приключенцев оно, наверное, в самый раз, только я – не они. Думаю, этот корабль просто подвернулся под руку Системе, и она швырнула меня сюда, предварительно изменив его маршрут на нужный. Довольно своеобразное такое такси. Что до корабля, то его экипаж умер от какой-то болезни или проклятия. Кости скелетов целы, в трюме солидный запас еды, воды и даже пара бочек отвратительного вина. Ещё золото это с серебром в запертом хранилище… Подозреваю, что ночью у меня будут гости – или команда восстанет, или капитан припрется и озадачит разгадкой каких-то секретов. Стандартная история для подобных мест.

Корабль оказался двухэтажным, если не считать отсека с балластом, кают матросов и офицеров в носовой и кормовой частях корабля, которые образовывали третий этаж. Вообще, корпус судна, от киля до верхней палубы, был высотой метров восемь – не больше. Пять часов впустую, блин!

Каюты капитана и офицеров я оставил на «сладкое», но, судя по всему, если и найду там что-то ценное, то совсем не на свой уровень. Какую-нибудь карту сокровищ… М-да.

Я выбил трубку о край иллюминатора, кинул взгляд на висящую над морем луну и вздохнул. Лунная дорожка на поверхности воды, мерно покачивающееся судно, тихий плеск волн и… скрип. Харт! Как он меня достал за эти часы! Скрипело тут все: стены, пол, потолок. Казалось, что даже обломки мебели и кости моряков издавали этот противный звук. Ни разу не круизный лайнер, и хрен я еще хоть раз поплыву на деревянной посудине. В задницу эту морскую романтику.

Луна выползла на небо час назад, но снаружи ещё довольно светло, часов десять, не больше. Ладно, пора заканчивать эту экскурсию.

Я убрал в сумку трубку, стряхнул с запястья плесень и направился к лестнице, ведущей к каютам офицеров.

Всего кают было восемь: по четыре с каждой стороны довольно широкого коридора. Начать я решил с конца, с тех, что были расположены у кормы. На резной двери левой каюты – изображение чёрного кота. Вот так, никаких тебе русалок и осьминогов. И да – тот, кто его вырезал, несомненно, был мастером. Животное сидело, обернув лапы хвостом, и вопросительно смотрело на каждого, входящего в капитанскую каюту. То, что командир корабля проживал именно здесь, можно было понять по богатому убранству и огромной, достаточно хорошо сохранившейся карте, что висела на противоположной стене. Кроме неё, сохранился только прибитый к полу массивный письменный стол и капитанский сундук, который, в отличие от сундуков матросов, был оббит широкими медными пластинами. Остальные предметы обстановки: кровать, стулья и шкаф – пришли в полную негодность из-за влаги, что проникала сюда сквозь выбитые окна.