Главным из них был франко-немецкий канал ARTE. Канал - и французская, и немецкая его редакции - был очень доволен результатом, и в 2012-м я получил за этот документальный сериал престижный приз GRIMME. Кто бы тогда мог представить, что мое имя будет ассоциироваться со «скандалом десятилетия» - как назвали историю с запретом моего фильма о Магнитском в 2016-м.

Впрочем, обо всем по порядку. В 2011 году я побывал на кинофестивале в Гааге. Он назывался Movies That Matter. В названии - смысл фестиваля: фильмы о значимом, о том, что действительно имеет большое общественное значение, а не просто развлекает зрителей. О правах человека, о важных экологических темах и т. п. Там и состоялась премьера голландского фильма о Магнитском Justice for Sergey -«Справедливость для Сергея». У фильма были два режиссера, которые приняли участие в панельной дискуссии после просмотра. Поучаствовать в этой дискуссии пригласили и меня. Был там и Браудер, который, как я понял, участвовал в финансировании фильма.

Часовой фильм был совершенно в русле той версии, что всегда излагал Браудер. О Магнитском рассказывали люди из его команды - Черкасов и Клейнер. Кстати, в моем фильме Черкасов и Клейнер участвовать отказались, мотивируя это тем, что лишь Браудер уполномочен обо всей этой истории говорить. Возможно, они с самого начала доверяли мне меньше, чем тем голландцам.

Участвовали в фильме также друзья детства Сергея, мама и тетя Магнитского - вообще очень активно выступавшая, в отличие, почему-то, от вдовы.

Фильм мне тогда показался весьма трогательным, очень личным. Много говорили о молодости Сергея, подчеркивали, что он с детства был правдолюбом, стремился к справедливости. В его характере были предпосылки к тому, что он делал в последние годы - а именно, разоблачал преступников и боролся с коррупцией.

Это был фильм-панегирик, как я сейчас понимаю. Но тогда я его хвалил. Я был единственным русским среди выступавших - меня, я полагаю, пригласили именно как режиссера, имеющего российское происхождение.

Я поддержал авторов фильма. Говорил: да, все акценты очень верно расставлены. Россия - очень коррумпированная страна. Жаль, что не был знаком с Сергеем при жизни, но теперь у меня такое ощущение, что я его знал. Живо его представляю - так объемно он предстал в этом фильме... И все в том же духе, в восторженных тонах.

С профессиональной точки зрения фильм показался мне слишком простым по структуре, слишком прямолинейным. Слишком журналистским - телевизионно-репортажным. Но об этом я промолчал.

В то же время я намекал Браудеру - с которым в общей компании пил кофе, - что в этой истории осталось еще много неизведанного, есть еще большой потенциал для будущих фильмов. Подтекст был такой, что я тот человек, который может делать лучше, снять глубже. И мне казалось, что он намек понял. Хотя все время присутствовала некая недоговоренность. А недоговаривалось как раз то, какова была его - Браудера - роль в съемках голландского фильма.

Когда мы общались с режиссерами, было понятно, что они хотят восприниматься как независимые документалисты. Считают, что их фильм не какая-то пропагандистская поделка (какие бывают, допустим, на российских госканалах), а серьезное, объективное документальное кино. От режиссеров с репутацией.

И все же за кадром, так сказать, повис вопрос: а почему Билл так активен в продвижении и презентации фильма? Какова его роль?

Говоря с Браудером о своих планах в связи с историей Магнитского, я никогда не намекал ему на финансовое участие в моей работе. Я говорил, что мне нужна поддержка другого рода - сотрудничество в поиске документов, фактуры, свидетелей, необходимых для более глубокого документального исследования. Мне нужен был доступ к эксклюзивному материалу. Режиссеры «Справедливости для Сергея» не вдавались в детали самой аферы. А мне хотелось увлекательно и со знанием дела о ней рассказать.

И тут, как мне казалось, работа с Браудером была бы очень перспективной. И я постарался наладить с ним контакт на этой волне.

Когда Браудер уже покинул наше общество и я шел рядом с молодой женщиной, парламентарием из Голландии по имени Марьетье Шааке, она произнесла странную фразу, отложившуюся в моей памяти. Ироничную, не вполне серьезную, но все же: Билл, мол, еще тот фрукт. Марьетье сказала, что у нее с Биллом есть общие знакомые, которые, говоря о нем, обронили: «I wouldn’t by a car from him» - «Я бы у него и машину не купил». Не скажу, что я часто слышал эту идиому, но смысл ее был понятен: этот человек даже при продаже подержанной машины как-нибудь намухлюет.

При этом и до, и после Марьетье поддерживала резолюции по делу Магнитского. Она, вместе с европарламентарием из Финляндии Хейди Хауталой, была соавтором первой резолюции Европарламента по этому делу, рекомендовавшей еще в 2010 году странам Евросоюза наложить санкции на россиян, подозреваемых в убийстве Магнитского и краже 230 миллионов, подобно тому, как это впоследствии было сделано в США.

Тем неожиданнее были ее слова о Браудере. Это была небольшая ложка дегтя в атмосфере эйфории и всеобщего преклонения перед главой фонда Hermitage, сделавшего так много, чтобы увековечить память погибшего друга. Я сам на панельной сессии благодарил его за это. И говорил, что этот фильм должны были делать мы, русские. И я, единственный представитель русских здесь, благодарю голландских авторов этого замечательного фильма. И благодарю Билла Браудера за то, что он не забывает моего соотечественника и, борясь за его память, тем самым отстаивает права человека в России.

И может быть, как раз оттого, что я так сладко говорил о Браудере лично, ложка дегтя досталась ему от этой Марьетье.

С Шааке я вскоре встретился еще раз, в обществе Бориса Немцова. В 2011-м мы с Немцовым ездили в Брюссель, и я знакомил его с парламентариями, которых знал. Мы встречались в числе прочих с Мартином Шульцем, который годом позже был избран президентом Европарламента. Видный немецкий социал-демократ, Шульц пытался несколько умерить наш оппозиционный пыл, сказав, что у России есть свои законные интересы. А вот известный эксцентрик, евродепутат от христианских демократов Эльмар Брок, с которым мы тоже встречались, очень приветствовал энергичную оппозицию власти в России. «Вы герои», - польстил он нам с Немцовым.

Я вспоминаю все это сейчас с грустной иронией - поскольку этот самый Эльмар Брок весной 2016-го громко заявил, что требует рассмотреть, как в Европе финансируют такие фильмы, как «Акт Магнитского»; это его, мол, касается, потому что Европарламент поддерживает ARTE.

Начало 2012-го. К проекту подключается «Пиранья»

После