переключается. Я чувствую это по его поведению. Язык его тела говорит о спокойствии и уверенности. Даже его плоское изображение на экране источает афродизиак. Как всегда в присутствии Генри и его очень специфической алхимии, мой мозг переключается на пониженную передачу, чтобы я могла полюбоваться грудью Генри и расстёгнутым воротником его рубашки. Его родимыми пятнами. Его карими глазами, которые смотрят прямо в мои. Его спутанными чёрными волосами. Он замечает мой взгляд, замечает мое понижение передачи, видит, что я опускаю глаза, опьянённая его спокойствием, его алыми губами.

— Итак, — говорит он и откидывается назад, сцепив руки под подбородком.

— Слушаю. — Я печально улыбаюсь, не в силах поделать больше ничего.

— Ты получила коробку, которую я тебе прислал?

— Я её видела. Но оставила дома. Не успела открыть. Что в ней?

Он подмигивает. Наклоняется вперёд, ближе к экрану.

— Может быть, расскажу в следующий раз.

Я искоса смотрю на него.

— Я, хммм … — Он умолкает, выдыхает, становится серьёзнее. — В общем, всё-таки мы с Мари расстаёмся. Решение о разводе давно уже окончательное. — Он выставляет ладонь вперёд, не давая мне перебить. — Подожди. Да, я знаю, что это важная новость, и я мог тебе её сообщить в любом банальном текстовом сообщении. Но мне нужно было время, Грета. Я не хотел прыгать из одних отношений в другие. Так что я на три месяца взял творческий отпуск. Только что вернулся. Навестил родителей в Боготе. Они снова там живут. Я путешествовал по Перу, по Аргентине. Грандиозное путешествие, давшее мне возможность как следует всё обдумать. Понять, куда я хочу двигаться дальше. Так вот, я ничего тебе не сказал … я писал тебе в июле, мы шутили над какими-то новостями, но я не сказал тебе, где я был, почему поехал туда один … мне нужны были время и пространство, чтобы думать о тебе. А я думал только о тебе. Что очень глупо с моей стороны, потому что я потерял время. За которое ты, может быть, встретила кого-то ещё.

— Я не встретила кого-то ещё, Генри. — Мой голос срывается, я вот-вот расплачусь. Как будто всех этих лет, которые я его ждала, никогда не было. Он здесь, он рядом. Как будто всё это время был моим.

Он снова откидывается на спинку стула, и мне кажется, что я могу сорвать с себя одежду, прорваться сквозь экран и забраться к нему на колени. Яркая луна светит за его окном, показывая, что его офис находится напротив знаменитой церкви в кампусе Тенкилла, за зелёным двором, полным цветочных клумб.

— Ты там, на четвертом этаже, напротив церкви?

— Ты так хороша в деталях, Грета. Да, четвертый этаж, офис 17-А.

— А-а, — говорю я и облизываю губы.

— О чём ты сейчас думаешь?

— Я вспоминаю, как мы были у тебя в кабинете и клеили радугу из стикеров для трёхмерной временной шкалы, пока Виктория не пришла и всё не сделала.

Он смеётся.

— Ты и твой чёрный свитер. — Он переводит взгляд на угол своего стола, на что-то, чего я не вижу, будто и впрямь вспоминает мой чёрный свитер у него на столе.

— Это была ночь, когда … — начинаю я и замолкаю.

— Когда ты мне сказала, что мы будем постоянно заниматься безумным сексом. — Он наклоняется вперёд, его красивое лицо обращено к экрану. Его губы в цифровом дюйме от моих.

— Так ты помнишь?

— Я всё время об этом думаю. Это по-прежнему твой ответ?

— Генри, если бы я могла прямо сейчас пролезть через этот экран, я бы оседлала тебя в этом кресле и показала, до какой степени это по-прежнему мой ответ.

— Ну, если бы ты так сделала, нам пришлось бы запереть дверь моего кабинета, потому что я бросил бы тебя на этот стол, сорвал всё, что на тебе надето, и облизал бы каждый твой квадратный дюйм, особенно ту четверть дюйма, которая по-настоящему имеет значение. — Он слегка проводит языком по чуть приоткрытым губам.

Мне придётся принять душ после этого звонка.

* * *

После этого звонка, горячего, как лава, — и ду́ша, разумеется, — я надеваю пижаму из комиссионного магазина, которую Лена заботливо выстирала и оставила на моей кровати. Пришло время поработать. Сейчас полночь. Я вхожу в переоборудованный обеденный зал и вижу восемь мощных ноутбуков; удлинители змеятся по столу и по полу, надёжно приклеенные клейкой лентой. На случай, если домашний вайфай слетит, подключен майфай. На каждом терминале стоит громкоговоритель, лежит множество гелевых ручек, по-настоящему качественных — никаких дерьмовых шариковых, три стопки блокнотов и несколько наборов стикеров. В корзине — цветной мел, рулоны скотча, маркеры и каталожные карточки. К дальней стене прислонена большая фанерная доска, выкрашенная меловой краской. Картины маслом сняты и прислонены к противоположной стене.

Теперь это настоящий военный штаб.

Виктория отрывается от ноутбука в конце стола.

— Доска должна высохнуть до утра. И мне нужно ещё несколько часов, чтобы построить концептуальные кластеры CaseSpaceAI. На этом ноутбуке, — она указывает на то место, где сидела Самера во время допроса. — А тут все фотографии, которые вы, девчонки, сделали.

Я просматриваю фото и видео мужчин, сегодня нас преследовавших.

— Фото мы изучили. Ничего страшного, — говорит Виктория.

— Какой объём данных на флешке? — спрашиваю я.

— В несжатом виде — четыре миллиона электронных писем и вложений. Целая сраная тонна, Грета. Это не только переписка Ханиуэлла. И у самого Ханиуэлла было несколько архивных учётных записей. До сих пор это помню.

— Значит, мне сейчас делать нечего? И долго ещё?

— По крайней мере до трёх часов ночи.

Вот реальность, которую никогда не отражают телешоу о юристах. Время простоя, ожидание загрузки данных для обработки. Мёртвое время, в которое вы ничего не можете сделать.

Входит Брэд с термосом кофе.

— А пока, — говорит он, — Виктория учит меня просматривать кластеры в CaseSpaceAI на основе общедоступных данных Энрона. Так что в три часа я буду готов сразу действовать. А ты пока подумай, как достать жёсткий диск Тима Котона, который лежит у тебя в пентхаусе.

— Завтра, Брэд. Сначала мне нужно поговорить с Эл Рэ.

Он никак не реагирует. Он дал мне информацию. Я дала ему информацию. Полагаю, во всём, что не касается его родителей, Брэд — деловой человек. Такой человек, что говорит только по делу.

Он садится рядом с Викторией, и она продолжает урок — я тысячу миллионов раз видела, как она обучает младших коллег.

— Ну ладно. Похоже, у вас двоих всё под контролем.

Глава шестнадцатая

Я просыпаюсь посреди абсолютного бедлама.