Через сорок минут проскочили пост при въезде в Тихомирск.Чуть не случилось непоправимое. Один из гаишников попросил подкинуть его доцентральной площади. Отказать Сергей не мог, это вызвало бы подозрения. Кивнулна переднее сиденье. Беженцы на полу затаили дыхание и забились под сиденье.Слава Богу, пассажир был хоть и при исполнении, но крепко захмелевшим, и егосовершенно не интересовало, что творится сзади, да еще на полу.

Высадив его на площади, Сергей облегченно вздохнул и свернулна темную улицу. Никаких хвостов он не заметил, но не исключено, что возле домаих тоже поджидала засада. Шансы, что наружка спит или развлекается с женщинами,конечно, есть, но лучше подстраховаться. Поэтому он высадил компаньонов за дваквартала, указал на свой дом и дал наставления:

— Зайдете в первый подъезд, нырнете в подвал. Онсквозной. Дверь открыта, замков нет. Пройдите в конец дома и по одномуподнимайтесь на второй этаж. Квартира шесть. Если все спокойно, на коврикебудет спичка. Звонить не надо.

«Опять „шесть“, — вновь вздохнул про себя положенец,услышав непопулярную в блатных кругах цифру, — все „тритатульки“ попутал.Так и совсем скурвиться можно».

Дорога до дома обошлась без подвигов и приключений. Хотя,как известно, жизнь скучна без подвигов и приключений. Дохромали быстро.Уличное освещение — непозволительная роскошь для этих мест. Затозатопленные вонючей водой подвалы и крысы — суровая реальность. Берцыиспытание выдержали, кеды — нет.

Спичка лежала на коврике. Кольцов осторожно толкнул дверь,темная узкая прихожая не таила видимой угрозы. Ни ствола в лицо, ни оскаленнойсобачьей морды, ни зомби с тянущимися к горлу руками.

— Свет не зажигайте, — послышался шепотоднополчанина, — первая дверь налево.

В комнате горел ночник, шторы были плотно занавешены. Измебели — книжный шкаф, шифоньер, небольшой диван и письменный столик состопкой учебников. На стенке — репродукция шишкинских «Медведей». Междудиваном и шифоньером Сергей втиснул раскладушку.

— Ложитесь… Я посты проверять. Вернусь часов водиннадцать, дверь открою сам. Там, в ванной, бритвы одноразовые, пенка. Вхолодильнике сосиски, картошка. Пельмени можете сварить. Не стесняйтесь.

— У тебя ванна, что ли, есть? — переспросилСумрак, сделав ударение на слове «ванна».

— Конечно… Но в бинтах залезать не советую. Потом невысохнешь.

— Я, считай, двадцать лет в ванне не лежал. В зонахтолько душ. Да и воняет от нас, как от дворняг. Не люблю.

— Спасибо, Серега, — скупо поблагодарил Кольцов,оккупируя диван, — посты как следует проверяй. На совесть.

— От тебя в Москву цикнуть можно? — продолжалвыяснять бытовые условия Сумароков.

— Позвонить, что ли? Можно. Через девятку. Телефон вдругой комнате.

После удобств отеля «У запретки» диван Серегиной матушкипоказался Кольцову райским облаком, и он сразу ушел смотреть хорошие сны, забывдаже про голод.

Удалось посмотреть только первую серию. Когда в началевторой на опера прыгнул зубастый Киллер, Евгений вздрогнул и проснулся. Заокном уже рассвело. «Ролекс» показывал восемь утра.

Сумрак сидел за столом и листал школьный учебник. Одеяло нараскладушке было не смято, похоже, спать он не ложился. Ванну, судя по всему,тоже не принимал.

— Чего не спишь?

— Я Клыку звонил. — Компаньон положилучебник. — Домой. Не застал. Там баба какая-то. Якобы за хатойприсматривает. Сказала, что Паша за бугор свалил, по делам. В Испанию вроде.Если эта шалава не гонит, вернется в конце июля.

— Позвони на мобильник.

— Не знаю я его мобильника. А эта лярва не дает. Мнебез Паши вилы. Даже с бабками. Ксиву только он сделает.

— А этот, Цветков, кажется… Не поможет?

— Опасно. Его менты местные наверняка трясти будут.Любую подляну смухлюют, но на крюк зацепят. Если уже не зацепили. Вы по-другомуне умеете.

— Умеем, — возразил Кольцов, — но сейчас не отом речь. И что ты предлагаешь? Здесь жить? Или сдаться?

— В тайгу уйду.

— До июля? К ежикам и белочкам? Приятной прогулки.Привет косолапому, если встретишь. И комарикам. Они очень обрадуются.

— Передам… Пойдем, похаваем, что ли…

Сергей вернулся в одиннадцать, как и обещал. Сегодня он взялзаконный «отсыпной» и на службу не собирался. Нельзя сказать, что настроение унего было праздничным.

— Плохо дело, мужики… Я утром в управу рапорта с постовотвозил. Чувствую, не верят мне…

— И что?

— В любой момент нагрянуть могут.

— А ты не пускай, — предложил Кольцов.

— Ага… Тогда точно хана. Возьмут санкцию и дверивынесут. В общем, уходить вам надо. Чем быстрее, тем лучше.

— Было бы куда, ушли.

Сумрак поведал о своем звонке в Москву.

— Три месяца?! — переспросил Сергей. — ВТихомирске? Нереально, мужики. Через неделю влетите, а то и раньше.

Возникла пауза, из чего следовал вывод, что никакихоригинальных идей по спасению у трех богатырей не имелось.

Сумрак вновь открыл учебник, словно рассчитывая найти в немподсказку. Локтем зацепил фотографию в рамке, стоявшую на столе. Школьный класс,в центре учительница.

— Мать, что ли, твоя? — Положенец поднял с полафотографию и поставил на место.

— Да… Ее последний класс. Потом на пенсию ушла. Сейчасв лагере… В лагере… Погодите, мужики… Погодите… А это мысль…

Сергей посмотрел на беженцев взглядом грибника, выбравшегосяиз леса после трехнедельного блуждания.

— Неплохая мысль…

— Что? — хором спросили беженцы.

— Лагерь… Детский, оздоровительный. Пионерскийпо-нашему… Сейчас же каникулы… Им вожатые нужны и воспитатели! Мать говорила.

— Ты спокойно объясни, — попросил Кольцов.

— Короче, так. У нас здесь лагерь есть. Муниципальный,пионерский. «Юнга». В часе езды примерно, возле озера. Директор —матушкина подруга. Тетя Зина, тоже училка бывшая. Мать говорила, у нихвоспитателей и вожатых не хватает.

— Ну а мы-то тут при чем?

— Вы еще не въехали?! Вы и будете вожатыми! Тихо, тихо,не машите руками… Ни одному оперу, а уж тем более прокурорскому, в башку непридет искать вас у пионеров! Смотрите дальше — кормежка есть, крыша надголовой тоже. Еще и копейку какую-то платят. Одежонку найдем. Три месяца какраз и перекантуетесь!