— Да, в шхере.

— И только ты один знаешь, где шхера.

Сумрак молча кивнул.

— А почему бы тебе просто не нарисовать Клыкукоординаты шхеры? Пусть даст команду кому-нибудь из своих, чтобы проверили…

— Ты не врубился! Клыку нужны не какие-то сраныекоординаты, а конкретный общак. Он мне его передал, я обязан вернуть. Безвариантов. И никого он посылать за ним не станет. Во-первых, можно спалиться навыносе, а во-вторых… Человек общак перенычит, а Клыку по ушам проедет, чтоничего не нашел…

— А как же ваше воровское братство?.. — укололКольцов.

— Как и ваше ментовское. Сам говорил, все нормально,пока под одной шинелью спишь… А если я к Клыку пустой явлюсь… Кранты.

— Но ты же можешь объяснить, что не по своей волесбежал?

— Объяснить могу, только для него это порожняк. Не смогобщак забрать — не хер было и на лыжи вставать.

— Ну и что он тебе сделает? Замочит?

— Нет, благодарность объявит — с занесением вгрудную клетку… И не в деньгах даже дело, их у Паши хватает… Но… Прощатьнельзя.

— Ох, как строго! — Кольцов раздраженно выдернултравину и сунул ее корешок в рот. — Навыдумываете понятий, как дикарипервобытные, и сами же мучаетесь. Шаг влево, шаг вправо — никаких оправданий.Закон хорош, но это закон… Давай так. Дождемся Серегу, он нас вывезет, а потомбога ради — хоть в лагерь, хоть в большую политику.

— «Потом» не получится…

— А сейчас, можно подумать, получится! Вон, подойди кцирику на воротах, пускай вынесет! И чайку заодно пару стаканов. Сбутербродами.

— Не тарахти, услышат…

— Нет, нормальное дело, — не успокаивалсяКольцов, — ты свою макитру спасаешь, а мою подставляешь! Так недоговаривались! Как ты в зону собираешься вернуться? Подземный ход вырыть?

— Надо будет, вырою, — со злостью заверилСумароков, — а тебя не держу, заныкайся в другое место и жди своегокореша. Сам справлюсь…

— Нет уж, на фиг такая самодеятельность, — Кольцовпрекрасно понимал, что, если подельник попадется, из него вытрясут все. Темболее что выгораживать Сергея положенцу особого резона не будет.

— Сколько натикало? — не вступая в полемику,спросил Сумрак.

— Девять без пяти. Что, прямо сейчас рыть начнешь?

Витя несколько секунд смотрел на дорогу.

— Есть одна думка, да измена прет… Сейчас расконвоированныев поселок потащатся. Попробую договориться.

Кольцов понимал, о чем речь. Расконвоированные жили в зоне,но работали на воле — в поселке. Кочегарами, водителями, иногда дажесанитарами в поликлинике. Своих квалифицированных кадров в Потеряхино-2 неимелось, приходилось пользоваться услугами специалистов со стороны. При этом,как положено в образцовых колониях, специалистов тщательно обыскивают на входеи выходе, чтобы не принесли с собой безобразия, мешающего перевоспитанию иисправлению осужденных, и не выносили всяческие малявы или сувениры на волю.Мало того, как правило, все эти трудящиеся «дружили» с администрацией, ибо заодно примерное поведение досиживать срок в поселении вряд ли отправят. Онодолжно быть чрезвычайно примерным и продуктивным. При таком положении делдействительно безопаснее подойти к охраннику и попросить об услуге.

Все эти аргументы опер тут же выложил подельнику. Напоследокдобавил еще один, козырный:

— И никаких гарантий, что он просто не перепрячет общакв другую шхеру, а тебе заявит, что ничего не нашел. Сам же говорил.

— Я знаю… Но ничего другого, один хрен, нет. Я тебя недержу. Кореша твоего не сдам, не писай.

— Ты-то, может, и не сдашь. Лампасы сдадут.

Кольцов кивнул на милицейские галифе, сразу наводящие намысль, что без помощи спецслужб побег не обошелся.

— Ничего… Если что — сниму.

«А неплохое было бы дефиле — кеды, трусы, футболка сМикки-Маусом, пиджачок… Девиз: „Спорт как образ жизни“. Первая премия».

Евгений понял, что отговаривать Сумрака бесполезно. Товарищпробит на голову окончательно. Ну и пошел он со своими понятиями… Пусть чтохочет, то и делает. А я, как стемнеет, в лес уползу…

Правда, там найти могут… Ну не идти же на поводу у этогозапоняченного!

Через два часа рабочий класс появился на желтой дороге,ведущей из Изумрудного города. У каждого был свой рабочий график, поэтому давкии очередей на досмотре не создавалось. Естественно, Сумрак не кинулся с жаркимиобъятиями к первому встречному. Сначала он долго всматривался здоровым глазом влица проходивших, вспоминая их характеристики и человеческие качества. Двухпервых пропустил сразу, они наперегонки к куму побегут — доложить онеожиданной встрече с беглецами, чтобы кум похлопотал об их досрочном освобождении.

Кольцов за дорогой не следил из принципиальных соображений,давая понять, что не собирается участвовать в заведомо провальном мероприятии.Но около полудня Сумрак его окликнул:

— Слышь, глянь на того доходягу. Что-то «заточка» унего знакомая.

— Какая еще заточка?

— Ну, морда…

Кольцов раздвинул ветки кустарника и увидел на дорогемолодого парня в мешковатой куртке, явно великоватой для его тощей фигуры.

— Это Милюков… С моего этапа. Первоход. За кражу измагазина сидит. Странно, что его на расконвойку отправили. Даже полсрока неоттянул. Наверно, родня похлопотала. Или стучит хорошо.

Сумрак тоже вспомнил парня. Какая родня? Это ж он сам послепорки попросил Вышкина его расконвоировать. В порядке исключения. Значит,Вышкин просьбу выполнил… Успел перед отпуском.

— Я сейчас.

Положенец, шепотом матерясь, пополз по траве к кусту,росшему возле самой дороги.

Его могли заметить с вышки, но никто и не говорил, что будетлегко. Не заметили. Оставалось притаиться и ждать.

— Эй, сорванец…

Услышав негромкий окрик, парнишка вздрогнул, остановился,повернул голову. Не почудилось ли?

— Чего стоишь, как суслик… Двигай сюда!

Сумрак раздвинул кусты. Милюков сразу узнал положенца и, вобщем-то, несказанно удивился. Видимо, информация о побеге из больницы еще недолетела до его лопоухих ушей.

— Ой, дядь Витя…

— Иди, говорю, не отсвечивай. Племянничек, блин.

Милюков спрыгнул в канаву, тянувшуюся вдоль дороги, подбежалк кусту.