Он разжал ладонь и выпустил бумаги на волю. Какие-тоисписанные каллиграфическими почерками листы, какие-то бланки, какие-то брошюрыполетели, закружились. Начало бумажного дождя совпало с очередным пушечнымвыстрелом от суб-генерала Пэвера. Ядро подняло фонтан воды аккурат междубаржами.

– Инструкции, положения, уставы, – комендантсмотрел на Сварога без страха, устало и отрешенно. – Каждый день… Каждый,мастер офицер! Каждый день утром и вечером… Утром и вечером! Я проводилзанятия. Я заставлял их учить уставы и приказы. Мы отрабатывали с ними в теориидействия по отражению атак противника. Мы проводили тактические игры…

Артиллеристы Пэвера перевели огонь на угольные баржи. Оттудаприносило грохот разрывов, там подлетали разнесенные в щепы сваи, разлеталисьчерные угольные комья.

– Раз в неделю, мастер офицер, раз в неделю мыпроводили учения по отражению возможного захвата базы. Я не давал имбездельничать. Еженедельно я проводил стрельбы, ежеутренне – физическиезанятия. Хотя, сами понимаете, вдали от штабов и командования разлениться ничегоне стоит. Но я заставлял. И что?! И чего ради?!

Издали донесся дружный скрип раскручиваемых тросов: на таляхспускали шлюпки для десанта.

– Чтобы увидеть флагман дивизиона спецсил Гидернии,которого по воздуху тянет за собой разъездной катер, да? За этим? Чтобыпоглядеть, как мои бойцы сходят с ума, а я ничего не могу поделать? Я даже несмог выслать вам навстречу брандер, что поджечь ваш буксир, понимаете? Мне неудалось никого привести в чувство, заставить подчиняться. И зачем я здеськомендантом? Чтобы посмотреть, как броненосец плюхнется в воду у причала иначнет обстрел из одной-единственной пушки, хотя их у него как иголок у ежа,да? Чтоб убедиться, что на объект ступил артиллерийский офицер, пусть истарший, – которому по возрасту быть бы не меньше ранг-капитана – икоторому наплевать на ядра, падающие у него перед носом? Где, найдите мне хотьв одной инструкции хоть полунамек на подобный бред! Зачем я зубрил, читал,запоминал, вдумывался, сдавал экзамены, зачем? Кто вы? Что это все значит?Можете мне сказать? Вот! – Комендант выдернул из кармана пухлую книжицу счерной обложкой, на которой красовался белый расколотый круг и сверху золотомбыло пропечатано название. Взгляд Сварога успел ухватить всего два слова:«устав» и «непобедимость». Крон-майор принялся лихорадочно листать брошюру,придерживая ее рукой с револьвером. – Глава «Магические атаки». Состоит издвух параграфов. Первый об обязательности ношения при себе серебра весом неменее трех голлетов.[15] Второй параграф предписывает во времяпоявления маррогов сохранять выдержку и спокойствие, боевых постов не покидать,сосредоточить огонь на реальном противнике… Летающий броненосец – это реальныйпротивник, как вы думаете? – Крон-майор перевел с книжицы на Сварогастрадальческий взгляд, но открыть рот Сварогу не позволил. – Думаете, примне нет трех голлетов серебра? А это что?!

Комендант сорвал с шеи серебряную цепочку, на которой былаподвешена серебряная гидернийская монета, и бросил Сварогу под ноги. Есликрон-майор и надеялся, что старший артиллерийский офицер испарится или,захлопав перепончатыми крыльями, умчится в свои адские кущи, то он жестокоошибся. Сварог остался на месте. Видимо, расстроенный последнимобстоятельством, комендант вырвал и скомкал листы с параграфами о магическойатаке, а потом швырнул и всю брошюру в разбитое окно штабного здания.

– Нагрудный знак «Морской венок». – С корнемсодранный с груди знак с клочком серой ткани полетел к крыльцу столовки. –Я не сдержал слез, когда мне его вручал сам штаб-стратег Рибо Скиль. Я мечталпоступить в Королевскую академию. Мечтал о Гальвикарии Первой степени салмазным крестом. – Крон-майор сорвал с правого плеча эполет с бронзовойбахромой и тремя большими ромбами. – Что все это значит, послушайте, вы?Прошу ответить! Скажите мне и дайте полминуты, чтобы облегчить вам задачу.Можете мне сказать, что все это значит?

– Конечно, могу, – Сварогу наконец удалосьвставить слово в сей монолог отчаяния. – С удовольствием скажу, но потом.Сейчас не до того как-то, право. И полминуты я вам не дам. – Он показалшауром на револьвер. – Зря вы это, батенька. Эффектно, по-офицерски, неспорю, но все-таки глупо. В жизни столько еще интересного. Уж мне-то можетеповерить…

– Я понял! Понял! – неожиданно воскликнулкомендант, вскинув руки. – Вы пришли за ними! Пресветлый Тарос, как же ясразу не сообразил! – И показал револьвером куда-то себе за спину. –Ну конечно!

– И за кем я пришел? – с интересом спросилзахватчик.

Если б комендант выразился бы «за ним», то, пожалуй, Сварогподумал, что речь идет об угле, но, судя по употреблению множественного числа,крон-майор имел в виду нечто иное.

– Вы один из них, да? Поверьте, мы выдали бы их вместес судном. Они содержатся в помещении для временно арестованных… – И опятьисказилось напряженными раздумьями лицо коменданта, едва сблизившиеся с концамиконцы вновь отказывались сходиться. – Но позвольте, а при чем тут «АдмиралФраст»? Почему вы в форме старшего артиллерийского офицера?

– Все узнаете, крон-майор, – заверил Сварог,который и сам теперь был бы не прочь кое-что уяснить. – Обещаю. Словоартиллерийского офицера. А теперь идемте к «губе»…

– Куда?

– К помещению для временно арестованных, Смотреть наарестованных будем. Да и кого, может быть, другого в арестованные определим…Да! Револьверчик-то отдайте, а то неправильно как-то: база пала, а проигравшиеходят вооруженными…

…Эти мачты с зарифленными парусами он увидел еще в подзорнуютрубу и принял парусник на обыкновенный блокшив, вымачивающий якоря на вечномприколе.

Сейчас Сварог стоял на шканцах этого самого парусника,оказавшегося двухмачтовой шхуной, причем вполне действующей, пригодной кплаванию и активно к нему готовящейся. К бортам парусника нагелями были прибитызатейливо вырезанные из дерева, крашенные в нежно-зеленый цвет буквы,складывающиеся в название «Путь».

Бушприт украшала деревянная фигура: обалденной красотыдевица со струящимися по ветру волосами и двумя парами извивающихся щупалецзаместо рук. Морское божество, как пить дать.

Матросы – не гидернийцы и не тоурантцы – сновали по вантам,проверяя крепление снастей и управляемость парусов. Иные по сходням закатывалина корабль бочонки, наполненные питьевой водой из местного опреснителя. Иные потем же сходням заносили вещи, возвращая унесенное со шхуны гидернийцами. Адоставали забортную воду и драили палубу «Пути», закатав рукава и юбки,женщины. «А вот мы у себя на „Ударе“ женщин бережем, – подумал Сварог,глядя на это, честно говоря, не лишенное эротизма безобразие. – На нихлишь киндеры, карболка, камбуз…»

– Сегодня день третий. День Огненной зари, –пояснил собеседник Сварога. – Женщинам разрешено трудиться наравне смужчинами.