У его братьев, Кристиана и Хейдена, в мозгу тоже были тайные уголки. Удалившись туда, они теряли связь с действительностью, словно захлопывалась дверь, ведущая в их внутренний мир. Только Эллиот обладал счастливой способностью свободно перемещаться туда и обратно. Его связь с реальным миром всегда оставалась в пределах досягаемости.

Правда, в данный момент это было скорее недостатком, чем преимуществом. Во внешнем мире его поджидали досада и разочарование, не желавшие затухать сами по себе. Сверху доносились звуки, которые провоцировали его дурную кровь, заставляя выбирать между честью и гордыней. Наконец ему удалось отрешиться от внешних раздражителей и сосредоточиться на погребальных церемониях, описанных в древнеримских хрониках.

– Эллиот.

Эллиот открыл глаза и напрягся. Ее голос прозвучал так явственно, словно Федра стояла в нескольких футах от него. Каменные стены башни далеко разносили звуки, и Федре, возможно, даже не пришлось повышать голос.

Оклик не повторился. Должно быть, она решила, что он спит. А может, она знала, что он придет, даже если позовет его мысленно.

Возможно, ей всего лишь нужна помощь, например чтобы зажечь свечу. Или она заметила движение внизу и предположила, что их ждут неприятности со стороны тюремщиков. Конечно, Эллиот мог окликнуть ее и спросить, но не стал этого делать, хоть и понимал, что оставить ее на этот раз будет практически невозможно.

Решив, что Федра слишком умна, чтобы играть с огнем, он поднялся по лестнице.

На каменных сводах верхнего помещения танцевали тени, отбрасываемые одинокой свечой, горевшей в углу. Ее трепещущее пламя подсвечивало золотом сияние луны, заливавшей комнату серебристыми лучами.

В этом приглушенном свете виднелась бледная фигура, словно сотканная из сияющей меди и белого фарфора.

Федра сидела на коленях на соломенном матрасе лицом к нему. Эллиот застыл на месте, пораженный ее красотой и дерзостью.

Она была совершенно голая. По обнаженному телу струились пряди волос, сквозь которые виднелись кремовые плечи, нежные руки, округлые выпуклости груди и плавные изгибы бедер.

Федра позволила ему разглядывать себя, наблюдая за бурей желания, нараставшей в нем, и признавая взглядом, что разделяет его страсть.

Спустя мгновение она подняла руки и откинула волосы назад, полностью обнажив тело.

– Если хотите, мы могли бы доставить друг другу наслаждение, – сказала она.

Эллиот скинул куртку и шагнул к ней.

– Я хотел обладать вами с первой нашей встречи.

Она изменила позу и вытянулась всей своей обнаженной красотой у его ног. Эллиот раздевался, не сводя с нее взгляда.

– Я не совсем это имела в виду. Мы будем обладать друг другом.

– Как пожелаете. Меня не волнуют условия капитуляции. – Эллиота вообще ничто не волновало, кроме желания, становившегося все более сильным и требовательным. Он опустился на колени рядом с ней.

– Это не капитуляция, Эллиот. Это перемирие. На одну ночь, пока мы будем наслаждаться нашей дружбой. – Она потянулась к его брюкам, помогая расстегивать пуговицы.

От ее прикосновений его возбуждение достигло предела. Эллиот застыл, пожирая глазами ее обнаженное тело, такое беззащитное и такое манящее. В его голове теснились сладострастные образы, кровь кипела. Если она считает это дружбой, значит, совсем не знает мужчин.

– Конечно, Федра. Само собой.

Он слишком легко согласился, чтобы это было правдой. В глубине души Федра знала, что его ответ ничего не значит, но в данный момент ей было все равно.

Обнаженный, он был еще красивее, чем обычно. Даже стоя на коленях, Эллиот казался высоким. Его мускулистый торс и плечи нависали над ней, заставляя ее чувствовать себя крохотной и… уязвимой. Это было новое ощущение. Она не испытывала ничего подобного с другими мужчинами. Впрочем, ощущение не было неприятным. И Федра позволила себе наслаждаться им, потому что знала, что Эллиот не представляет для нее реальной опасности.

В пламени свечи его гладкая кожа с бугрившимися под ней мускулами казалась бронзовой. Страсть высветила жесткие черты Ротуэллов даже в этом самом обаятельном из сыновей. Его волосы растрепались и темными завитками падали на лоб. Его черные глаза сверкнули, когда она потянулась к нему, чтобы помочь раздеться.

Эллиот убрал руки, предоставив ей полную свободу. Его неотрывный взгляд бросал ей вызов, словно проверяя, пойдет ли она дальше или испугается собственной смелости.

Федра выдержала его взгляд, охваченная возбуждением, нараставшим с каждой секундой. Она знала, что последует, и даже предвкушения было достаточно, чтобы доставить ей наслаждение, какого она еще никогда не испытывала.

Расстегнув его брюки, она провела ладонью вверх по его животу, упиваясь прикосновением к упругим мышцам, обтянутым гладкой кожей.

Затем ее ладонь двинулась вниз, пока не наткнулась на преграду из нижнего белья. Медленно, словно лаская, она спустила его вниз, до колен. Кончики ее пальцев поглаживали твердые мускулы его бедер, затем прошлись по его возбужденному жезлу и обхватили головку, делая ласку более агрессивной.

Хотя Эллиот пытался сдержать эмоции, Федра видела, что он напрягся.

– Вам угрожает опасность быть изнасилованной без галантных ухаживаний и прочих церемоний.

Федра выдержала паузу, оценивая его угрозу и степень своего возбуждения.

– Я к этому готова.

Эллиот присоединился к ней на матрасе и избавился от остатков одежды. Затем накрыл ее своим обнаженным телом и приник к ее губам в поцелуе, таком глубоком и пьянящем, что ее охватило сладкое нетерпение. Федра раздвинула ноги, инстинктивно предлагая ему себя.

Эллиот оторвался от ее губ и взглянул на нее:

– Вы очень щедрая женщина.

– Дело не в щедрости. Если женщина открыта для наслаждения, она тоже в выигрыше.

– Какой восхитительно демократический подход! Вот только из-за вашей открытости я могу опозориться как любовник.

– Мы с вами на равных. – Настолько, что даже малейшая задержка сводила ее с ума. Федра нетерпеливо приподняла бедра, поощряя его к дальнейшим действиям.

Эллиот слегка шевельнулся в ответ, и она чувствовала там, внизу, его дразнящее прикосновение, пугающее и чудесное одновременно.

– Вы сказали, что более чем готовы, – заметил Эллиот, осыпая поцелуями ее шею и плечи. – Возможно, вы сказали это по неведению.

– По неведению? – возмутилась Федра, несмотря на восхитительные мурашки, пробегавшие по ее телу. – Я вам не невежда. По-моему, это очевидно.

Приподнявшись, Эллиот обвел кончиком пальца округлость ее груди.

– Женщина, которая более чем готова, не может так спокойно держаться, как вы сейчас. Вам еще очень далеко до настоящей готовности. Вы должны это знать, если действительно разбираетесь в подобных вещах. Быть может, вы просто боитесь дать себе волю?