Бильдерлинг оказался моложавым черноусым толстяком с румяными щеками жизнелюба. Вовсе не похож на усердных, но узколобых остзейских баронов. Впрочем, и Таубе тот ещё барон… Генерал эмоционально выслушал рассказ Лыков о краже Юрьевской секретного протокола и попытке продать его германцам. Пару раз ругнувшись, он хватил по столу крепким кулаком:

— Повесить надо эту стерву! Ведь это уже второй раз. Вы знаете причины наших неудач на Берлинском конгрессе 1881 года?

— Говорят, Горчаков в очередном приступе маразма показал англичанам конфиденциальную карту, на которой были указаны пределы наших уступок.

— Это так. Последний подарок от князька нашей России, которую он так ловко выучился доить… Но сие объясняет осведомлённость англичан; а вот откуда эти же сведения получил Бисмарк?

— От неё?

— От Юрьевской. Фактов, конечно, нет — за руку тогда её никто не поймал. При царствующем супруге это было и невозможно. Но логика вещь очень точная, и она уверенно указывает на Екатерину Михайловну. У княгини на руках оказались брульоны[77]императора о предмете переговоров. Он вообще много чего лишнего оставлял в спальне! Я имею достоверные сведения, что накануне Берлинского конгресса эти брульоны лежали на столе у Бисмарка. Кто их туда запродал? Лакей? Камердинер? Наиболее вероятно, что она, Юрьевская.

— Но это всё же только предположение?

— Да. Но находка Благово разве не подкрепляет его?

— Ещё как подкрепляет. Стало быть, эта женщина уже давно торгует русским дипломатическими секретами. А покупатели — немцы.

— Думаю, что и англичане тоже, но немцы предпочтительнее. Сейчас Юрьевская живёт с неким доктором Любимовым. Рослый такой бородач, красавец собою, типический альфонс. Так вот, этот эскулап хренов уже четырежды за полтора месяца ездил в Берлин.

— Полагаете, они уже продали протокол?

— Надеюсь, что пока ещё сделка не состоялась. Немцы давно готовятся к войне с нами. Мольтке-старший ещё в 1871 году разработал стратегический план войны на два фронта — против Франции и России одновременно. Представляете? У нас, как говорится, ещё и в мыслях нет, а они уже… По первому варианту, германцы должны были атаковать сразу и на западе, и на востоке; по второму — сначала разгромить Францию. В 1879 году Мольтке создал новый план, который и является сейчас действующим. Согласно ему, первый удар наносится уже по нам. На западе оставляется половина дивизий, но в положении пассивной обороны. Опираясь на крепости Мец и Страссбург, а также на укрепления Рейна, они сдерживают наступление французской армии. На востоке же сходящимися ударами: австийцев из Галиции и немцев из Пруссии — союзники отбирают у России Царство Польское и выдавливают нас в центральные губернии. Но дальше не идут: печальный опыт Наполеона научил их. Потом перебрасывают высвободившиеся кадровые дивизии на запад и лупят французиков… По плану Мольтке, война продлится семь лет и приведёт к поражению Франции и отторжению у России её западных территорий, включая туда и Финляндию.

— Значит, при действующем «Союзе трёх императоров» два участника этого союза — Германия и Австрия — заключили между собой секретный пакт о совместной войне против третьего члена — России? Да… Экий цинизм, ваше превосходительство!

— Я окончательно вас расстрою: год назад к их пакту присоединилась и Италия. Правда, это союз против Франции; Россия в статьях, относящихся к Италии, не упоминается. Но обстоятельства толкают нас на союз с галлами, и тогда тройственное соглашение будет полностью направлено против нас.

— Из ваших слов следует, что обладание секретным франко-русским протоколом германцам незачем — они и так уже решили воевать с нами. В чём же тогда его ценность?

— Для военных эта бумажка, действительно, не интересна, они всё уже придумали. Она нужна Бисмарку, чтобы протащить через рейхстаг новые, увеличенные ассигнования на усиление армии. Вот, мол, видите — сговор русских с нашим главным врагом! Дайте-ка ещё триста миллиончиков! Так что, за обладание протоколом канцлер готов заплатить большие деньги. Причём именно за оригинал — депутаты не поверят никаким копиям. Но, по моим данным, сделка ещё не состоялась. Я давно слежу за этой историей, только не знал, о каком именно документе идёт речь. Он ведь торгуется уже более года! Теперь, благодаря вам с Благово, мы знаем подробности. Германцы уже ознакомились с содержанием документа, и сейчас спорят лишь о цене. Юрьевская хочет полтора миллиона франков, Бисмарк же даёт шестьсот тысяч. Но в конце концов они договорятся, поэтому Благово лучше поторопиться. Пока же можете успокоить вашего патрона: если бы протокол уже ушёл, я бы отследил это по ассигновке на крупную сумму.

— Вы и ассигновки их знаете?

— Служба такая. В Германии на цели шпионства выделяются деньги по пяти статьям бюджета. В распоряжение императора и короля Пруссии для подарков и пожалований — в этом году 4 500 000 марок; в распоряжение канцлера на непредвиденные расходы — 120 000; на тайные расходы МИД — 48 000; на секретные расходы военному министру — 43 000; наконец, почтовому ведомству для приобретения сведений ещё 40 000 марок. Но существует ещё особый внебюджетный фонд Вельфов, расходы которого не утверждает рейхстаг. Сам фонд — 6 500 000 марок, а проценты с него ежегодно тратятся на разведку. Думаю, что заплатят Юрьевской именно оттуда. Мне удалось взять под контроль все расходы этого фонда. Повторяю — пока такого платежа не было. Главным противником Благово в борьбе за документ будет не Юрьевская — она просто жадная стареющая дура. Доктор Любимов много опасней. Он так же жаден, но умён и предприимчив, плюсом германофил.

— Кто ещё в России может быть в сговоре с этой парочкой?

— Варька Шебеко — она старая подруга светлейшей княгини. Абаза[78]. И Ример.

— Ример? Павел Афанасьевич предостерегал меня от общения с этим человеком. Кто он такой?

— Достоверно этого никто не знает. Тайный советник. Бывший личный секретарь Нессельроде — это уже настораживает.

— Почему? Нессельроде наш бывший министр иностранных дел, заслуженный человек.

— И австрийский шпион на русской службе. Крымская катастрофа — его рук дело! Всю Европу против нас сплотил. Так что, Ример тёмная лошадка. Его, например, связывают тесные отношения с бароном Гольдштейном.

— Вы, простите, тоже барон, как и Таубе.

— Разные бывают бароны. Мы с Виктором Рейнгольдовичем — русские офицеры. И в любви к Отечеству не уступим ни Лыковым, ни Ивановым с Сидоровыми. А барон Фридрих Август фон Гольдштейн — советник политического отдела германского МИДа. В своё время служил младшим атташе в посольстве в Петербурге — при посланнике Бимсарке. С тех пор они не расстаются. Гольдштейн — правая рука канцлера; говорят, что большая часть идей этого великого человека принадлежит на самом деле Фридриху Августу. Он «серый кардинал» германского ведомства иностранных дел, но это мало кому известно. И ещё он русофоб. Ярый. Поэтому контакты с ним Римера мне не нравятся!