— Ну, это каждый может.

Я его не обнадеживала. Наоборот, порицала, потому что по нынешним временам развестись может каждый дурак, а вот завестись, да так, что разлюли малина… Я наконец выдернула руку и уныло посмотрела на так и не раскрытое меню. Жлоб… у него еще хватило наглости выбежать за мной на улицу и заключить мое драгоценное тело в свои ненатуральные чувственные объятия.

— Давай считать, что этого не было, — проговорил он, касаясь своими теплыми губами моего аристократического уха.

— То есть убийство Пономарева было тщательно спланированным? — на всякий случай спросила я.

Он, еще незнакомый с моей манерой ведения дел, слегка отпрянул и разомкнул руки. И теперь-то стал похож на среднестатистического мужчину из моего окружения. Для полноты картины ему не хватало тонкой струйки слюны, которая катилась бы из уже отрытого рта. Мало того, что жлоб, еще и не герой… Я хотела тут же продолжить психическое давление и вырвать у Миши что-то подобное признанию, пусть даже и за мои прекрасные глаза, но почувствовала, как чей-то холодный взгляд сверлит мне затылок. А может, взглядов даже было два — они толклись в одной точке, спроецированной на место, где у меня по идее был мозжечок.

— Нам есть смысл продолжить разговор, — сказала я и резко развернулась.

За угол дома метнулись две тени. Одну из них я узнала по плащу. Это была Аглаида Карповна, которая, видимо, не могла не проводить в последний путь свой свитерок. Я с сожалением посмотрела на свои шпильки и по непролазной грязи рванула наперерез подсматривающим. Это, в конце концов, мой город. А Миша может прибавить к числу моих достоинств не только скромное поведение в ресторане, но и изумительно быстрый бег. Не надеюсь, что он воспримет это как проявление утонченности моей девственной души.

— Надя! — завопил он что есть силы. — Надюша…

Уже возле собственного дома я поняла, что попала в хитроумную, но очевидную ловушку. Наша с Тошкиным семья, поддавшись на провокацию проклятых буржуинов, не выдержала испытания на прочность и могла быть вычеркнута из претендентов на участие в финале конкурса «Квартира-99». И этот ясноглазый Миша оказался засланным казачком, агентом продажной девки империализма в лице бабушки Аглаиды Карповны, которая даже подсуетилась по поводу возможного свидетеля моего морального падения. Вот так всегда — прицепится какая-нибудь гадость, и весь день насмарку.

А что, если Миша тоже попался в ловушку? В жилищно-столичную дискредитацию? А что, если это план? Сначала Гена с погибающими любовницами, потом пропавший Федор, я и вот Миша с убитым строителем и ненормальными сексуальными аппетитами? Поразмыслив над простотой и убедительностью проведенных акций, я узнала руку мастера — только один Лойола со своей заторможенной Катей оказались носителями незапятнанной семейной традиции… оставалось только доказать наличие бригадного подряда в устранении конкурентов, и дело можно считать закрытым.

— Тошкин, хватит болеть, — едва переступив порог, объявила я.

Квартира ответила напряженной тишиной, которая бывает, когда все прячутся, а некто идет искать. Ужасные подозрения закрались в мою душу. В доме были посторонние — ими пахло, их вещи лезли в глаза: у зеркала стояли кроссовки, на вешалке болталась куртка. Я мысленно поздравила себя еще с одним жильцом. Теперь в моей квартире будет жить не только прошлый, настоящий, но также и будущий, то есть потенциальный муж. Впрочем, неужели Миша успел переодеться?

— Тошкин, у нас что, гости? — последний раз громко спросила я и на цыпочках пробралась в темную спальню.

Здесь меня ожидало небольшое, интеллигентного вида разочарование — симпатичная женщина с лицом Карла Брюллова, задумывающего картину «Последний день Помпеи». Еще минута, и Тошкин был бы убит или использован по назначению. На всякий случай, исключительно из деликатности, я прислушалась. В комнате было тихо. И страшно. Жив ли вообще мой больной муж? Или меня решили дискредитировать по программе Кривенцова-младшего?

— Ты уже вернулась? — из-за поворота на кухню раздался ехидно-благородный голос Аглаиды Карповны. — Быстро!

А как она-то быстро! И главное — как ни в чем не бывало. Старая сводня. Благо, я не была приучена скандалить при посторонних мумиях, а потому вежливо сказала:

— Долой шпионов, двурушников и соглашателей.

— А это Дина. Она хотела с кем-нибудь из вас поговорить… Дима в таком состоянии, вот я и посоветовала тебя. Мы же не знали, что у тебя сегодня тренировка, — усмехнулась Аглаида Карповна и поставила на тумбочку чашку с горячим молоком.

— Очень приятно, — сказала я Дине. — А что она делает в постели моего мужа?

— Жду, — прошелестела гостья.

— Она, между прочим, Анина учительница по русскому языку, — назидательно сказала Аглаида Карповна и гордо удалилась в Яшину комнату, очевидно, чтобы пометить колоду для будущих ночных баталий.

— Да, — подтвердила Дина и наконец взглянула на меня то ли открыто, то ли враждебно.

Новое — это хорошо забытое старое. А посещение родителей на дому — это перспективная форма работы педагогического коллектива. Теперь учительница спокойно может осмотреть жилище, прикинуть среднемесячный доход и указать перстом на понравившуюся ей вещь. Надеюсь, это будет не Тошкин, остальным своим богатством я готова была пожертвовать.

— Выбирайте, — радушно предложила я, раздумывая, стоит ли ей показывать секонд-хэнд из моего гардероба.

В принципе, размер должен был подойти. Настойчивая учительница была хороша собой. Если бы она почаще брила ноги, я с удовольствием расплатилась бы за пять по русскому чудесной короткой кожаной юбкой.

— Он, — Дина кивнула на спящего Тошкина, который, по моему разумению, уже давно притворялся, — все неправильно понял.

— Это его излюбленная манера. Если он чего-то по-настоящему не хочет, — подтвердила я, а Тошкин одобрительно заурчал.

Дина вдруг решительно поднялась, явила мне гордую осанку, среднюю длину красивых рыжих волос и способность к нетрадиционным методам лечения.

— Мы все по уши завязли в этом деле. И по-родственному, и так. Если у вас нет никаких планов, идемте ко мне. Аглаида сказала, что только вы имеете влияние на Тошкина…

Муж застонал, демонстрируя окружающим, что даже во сне он держит ситуацию под контролем. Азбука симулянта Тошкина несколько отличалась от аналогичного варианта старика Морзе. Три похрюкивания и три повизгивания означали, видимо, сигнал SOS.

— Я обязательно передам твои пожелания Яше. Но сейчас он в магазине, а мы пошли.

В основном осваивать еще более перспективный способ выкачивания денег у несчастных, грезящих о похвальном листе родителей. Теперь я присмотрю, чего не хватает в квартире учительницы, и мы дружно побежим делать «шопинг», как теперь стало модно говорить. Хотя возможен и бартер. Я, например, за прошлые заслуги могу пристроить одного студента в академию с проносом денег мимо кассы.