– Балетки? Интересно… – протянул Столов. – Так что взять?

– Вторая полка, третьи от стены, – дала я четкие указания.

Столов показал пальцем.

– Они?

– Угадал.

– У них здоровенный каблук, еще сковырнешься.

– Всего семь сантиметров, – удивилась я, – удобные, как тапки.

– На мой взгляд, лучше подойдут танцульки.

– Балетки, – поправила я. – Нет, ты не прав.

– Ладно, – сдался Константин, – не стану спорить.

Через пару секунд я встала, посмотрела на себя в зеркало, ужаснулась и пошлепала по коридору в сторону ванной.

– Выход в противоположной стороне! – крикнул мне в спину Столов.

– Через минуту вернусь, – пообещала я.

– Молодец, всегда надо пописать на дорожку, – похвалил меня Костя.

Я вошла в ванную и открыла шкафчик с косметикой. Из холла полетело характерное попискивание, затем донесся басок Столова:

– Виктор, ты в клинике? Супер, жди меня. Нет, не отвалился, держится. Везу к тебе красивую девушку с этим, как его… бурмитом. Точно, с пульпитом. Будем через пятнадцать минут. Не, водителя отпустил, сам за рулем.

Я высунулась из ванной.

– С кем ты разговариваешь?

– С гениальным стоматологом, – ответил Столов, засовывая трубку в карман.

– Меня ждет Антонина Монахова, – сообщила я.

– Ху из леди? – скривился Костя.

– Жена Кирилла, который возводит Дом Души, – пустилась я в объяснения. – Я работаю визажистом на съемках посвященного этой паре фильма. Тоня дантист, у нее своя клиника.

– Бывала у этой бабы раньше? – деловито осведомился Столов.

– Нет, – призналась я, – но она прекрасный врач.

– Откуда знаешь? – насупился Константин. – Из гугла?

– Не искала Монахову в Интернете, – вздохнула я.

– Подруги к ней бегали, остались довольны? Несси на приеме у тетки побывала? Или Изабелла Константиновна у нее в кресле сидела? – наседал Костя.

Я сделала отрицательный жест рукой.

– Так почему ты решила, что эта дамочка отличный профессионал? – прищурился Столов.

– Ну… э… – забормотала я, – вот как-то так… мы знакомы…

– Давно?

– Три-четыре дня.

Константин открыл входную дверь.

– Мужчины созданы для того, чтобы оберегать девушек от глупостей. Можешь плеваться огнем, злиться, запустить мне в голову свои танцульки, а заодно и вон те копыта на толстенных подошвах, но мы отправимся к Виктору Николаевичу Томилину, в его клинику. Я знаю Витю сто лет, сам прошел через его руки, а также мои друзья, знакомые и даже недруги, которых, несмотря на их сволочной характер, я отправлял к гениальному врачу, а не абы к какому зубодеру. О твоей Монаховой я ничего не слышал. Ты решила, что баба чудесный врач исключительно потому, что она сама себя так позиционирует. Ну, можем ехать? Больше писать не хочешь?

– Не пользовалась туалетом, – рассердилась я, – накладывала макияж, приводила в порядок волосы.

Столов заморгал.

– Ты красилась? Зачем?

– Не выходить же на улицу росомахой, – хмыкнула я, – еду к доктору.

Костя расхохотался.

– Витя на твою мордочку любоваться не станет. И на дворе не день, нарисованную красоту мало кто увидит.

– Не для других стараюсь, а для себя, – отрезала я.

– О загадочная женская душа! – простонал Костя.

Когда доктор произнес: «Финиш», я наконец-то смогла вдохнуть полной грудью.

– Разве вы испытали неприятные ощущения? – заботливо спросила медсестра.

– Нет, – прошептала я, – просто страшно. А когда мне теперь приходить?

– Думаю, через полгода, – бодро ответил врач. – Оля, дай Степаниде с собой полоскание.

Девушка пошла к шкафчику.

– Мне один раз удаляли нерв, – удивилась я, – и, помнится, сначала положили в зуб какой-то яд…

– Мышьяк, – весело уточнила Оля.

– Велели явиться на следующий день, – продолжала я.

– Сегодня ничего такого не понадобилось делать, – улыбнулся Томилин, – просто залечили кариес. И был он не на том зубе, о котором вы говорили, а на соседнем.

– Да? – удивилась я.

– Так часто бывает, – засмеялась медсестра, – Человеку сложно понять, какой зуб ноет. Приходит пациент с жалобой на проблему в нижней челюсти, а на самом деле вверху непорядок.

– У меня не пульпит? – продолжала удивляться я.

– Что вы ели на ужин? – задал вопрос Виктор Николаевич.

– Пила фруктовый чай с бутербродами.

– Экзотический паштет? Попробовали впервые какие-нибудь морепродукты? Намазали на хлеб тартар из рыбы неизвестного сорта? – не успокаивался стоматолог. – Закусили фруктом, который привезла на пробу подруга из Таиланда? Нечто новое в рационе было сегодня?

– Нет, – улыбнулась я. – Чай покупаю не первый год, белый батон российского производства, называется «Нарезной», а сыр «Гауда», знакома с ним сто лет. А что?

– Боль вам причинял не пульпит, а сильная аллергия, – пояснил дантист. – С левой стороны на десне образовалось много язвочек. Я их обработал, сделал несколько уколов, дискомфорта быть не должно. Но необходимо выяснить, на что слизистая столь бурно отреагировала. Вначале вы рассказывали про озноб, жар, дурноту, слабость. Когда вам стало нехорошо?

Я призадумалась.

– Вскоре после возвращения домой.

– Еда была привычной. Хорошо. Зубная паста новая? Или, может, приобрели одно из постоянно рекламируемых средств для свежести дыхания? Кстати, на мой взгляд, надо лечить зубы и желудок, а не прыскать в рот всякую ерунду, – заметил врач. – Вспоминайте все.

– Человек, когда слышит про еду, думает про обед-ужин, а про перекусы забывает, – встряла со своим замечанием Оля. – Наша администратор пошла в банк, там стояла вазочка с крохотулечными леденцами, Вера парочку слопала, хотя знает, что в них ничего хорошего нет. Но не удержалась. И такая у нее золотуха стартовала! Прямо как у вас. Тоже сообразить не могла, на что реакция, про бонбошки забыла, за пищу их не считала. Печеньки, чипсы, карамельки, пастилки, по мнению большинства, пустячок, сжуют и забудут, напитки в расчет не берут. Скажем, новую минералочку не попробовали?

– Шоколадка! – осенило меня. – Озноб начался через некоторое время после того, как я полакомилась ею. Но эти конфеты я хорошо знаю, всегда покупаю их в Милане. Правда, сегодня меня ими угостили, но фирма-то одна.