— Так я без работы останусь? — опять пискнула Каролина.

— Да при чем тут ты?! Человек свою судьбу решает, — рассвирепела Серафима Максимовна. — Сможешь работать и на этого придурка! Он один все равно не справится!

— Я у него не хочу. Неприятный дядька, — по-детски ответила девушка, премило хлопая ресницами.

— А вот у тебя, Лола, совсем стержня нет! Куда ветер дунет, туда и плывешь, — обратила свой гнев на Лолиту Серафима Максимовна. — То продать, то не продать! Пришел старый козел, и опять — продать! Уже определилась бы ты как-нибудь! Чего мечешься?

Лола, насупившись, разлила всем выпивку.

— За нас! Если бы вы знали, какой у меня стержень внутри образовался в последнее время! Просто стерженище! Только он горит, пылает, поет и болит прямо вот здесь вот, — показала она на сердце.

— Это он закаляется в накале страстей, — усмехнулась Серафима Максимовна, — словно в кузне.

Лолита вспомнила, что всегда считала себя гордой и неприступной женщиной. Проведя ночь с Леонидом, она запретила себе искать с ним новых встреч. Она попрощалась с ним мысленно навсегда, а уж сколько времени эта боль будет выходить из сердца, Лола не знала да и знать не хотела. Ей было плохо и тошно, и отвлечь себя от горьких мыслей Лола могла только шампанским, чувствуя себя никчемной и никому не нужной. Шампанским отвлекалась каждый день.

— Выпьем, — прервала ход ее невеселых мыслей Серафима Максимовна.

Лолита кивнула.

— Хватит уже, мне плохо, голова кружится, — подала голос Каролина.

— Молодежь, молчать! В бой вступает тяжелая артиллерия! Еще наливай! Пли! То есть пей, — приказала Серафима Максимовна с раскрасневшимся лицом, демонстрируя боевой настрой.

Лола пребывала в состоянии полусна, полусмерти, полуперехода из одного мира в другой. Она словно плыла в липком густом тумане, больше напоминающем болото и засасывающем ее медленно и неотвратимо. Тяжелые веки, налитые свинцом руки и ноги и очень тяжелая голова. И не видно конца, только бескрайность трясины. А сил у нее совсем не осталось. Лола понимала: или пропадет в болоте, или… Она с трудом открыла глаза и вдохнула воздух.

Лолита не сразу сообразила, что лежит на узеньком диванчике в подсобном помещении своего антикварного магазина. В маленькой комнатенке-душегубке со спертым воздухом. Лолита с трудом вспомнила, что произошло вчера вечером и как она здесь оказалась. Они все-таки напились… Лола увидела спящую на коврике Серафиму Максимовну и упавшую головой на стол Каролину.

— Все в дрова, — резюмировала Лола.

Серафима еще и храпела как сломанный трактор.

Лола, пошатываясь, вышла из душного помещения. Ее тошнило, безумно хотелось пить. Магазин был закрыт, на стеклянных дверях висела соответствующая табличка. Лолита посмотрела сквозь дверь на магазин конкурента и увидела, что там дверь открыта. Лолита перевела взгляд на часы: восемь утра. «Не рановато ли для работы?» — невольно подумала она.

И снова вспомнились нелицеприятные слова Петра Евгеньевича об отчиме. Лолите вдруг очень захотелось всё разъяснить. Ему явно что-то известно, но вот что? Она решила выяснить истину путем шантажа. Мол, скажешь, что имел в виду, — продам свой магазин, не скажешь — не продам. А еще у Петра Евгеньевича могла быть живительная вода, а пить она сейчас хотела больше всего на свете, да и глотнуть свежего воздуха не мешало. Лола вышла из лавки, пересекла безлюдную улицу и заглянула за приоткрытую дверь.

— Петр Евгеньевич! Вы здесь? Отзовитесь!

Она переступила порог и невольно осмотрелась, сравнивая убранство салона. По выставленным предметам она не сумела определить, у кого лучше, а у кого хуже, а вот сам магазин был просторнее и светлее.

— Петр Евгеньевич, ау! Вы где?

Лола удивилась. Кто-то должен быть, не мог хозяин оставить магазин открытым для всех, кого занесет с улицы. Но и первый зал, и второй оказались пустыми, служебная дверь — закрытой. Лола вернулась в первый зал и внезапно столкнулась с маленькой опрятной старушкой.

— Ой! — даже испугалась Лолита, поскольку бабушка выросла словно из-под земли.

— Здравствуйте, — поздоровалась пожилая женщина. — Не пугайтесь, я здесь живу на втором этаже. Мало жильцов осталось, все здание почти да и первые этажи отдали под офисы. Я рано отправляюсь на рынок, у Петра Евгеньевича всегда магазин еще закрыт. А сейчас иду — и на тебе, открыт! Мы с ним дружим. Он мне иногда скидочки делает и разрешает оплачивать в рассрочку, если вещица дорогая для моего скромного бюджета. У меня благодаря Петру Евгеньевичу собрана неплохая коллекция серебряных солонок и часов. Я так люблю солонки! Это мой пунктик! А тут вы! Наконец-таки он взял себе помощницу, а то ему тяжело… — щебетала дама.

У Лолиты все больше раскалывалась голова.

— Извините, я не помощница, сама его ищу, — прервала она безудержный словесный поток старушки и зевнула. — Простите.

— Ищете? — Старушка остановилась, в ее глазах появилось подозрение. — А как вы сюда попали?

— Так же, как и вы, — открыто было. — Лолита протерла слезящиеся глаза и впервые задумалась, как непрезентабельно выглядит в глазах бодрой старушки.

— Открыто? Так ты точно не воровка? — уточнила дама.

— Нет, конечно, что вы!

— Надеюсь, вы умеете хранить тайны? — С виду интеллигентная женщина метнулась к полке у дальней стены. — Я возьму всего лишь одну солоночку! Одну, и всё! Старый гад заломил такую цену, что мне сроду не расплатиться. Одну возьму, только одну! И ты, девушка, не стой столбом, хватай что-нибудь и бежим! Да… как там еще? Мы друг друга не видели!

— Э… сбавьте обороты! Откуда такая прыть?! — оторопела Лолита. — Я не дам вам ничего украсть. Пусть это и не мое, но все же…

Старушка разразилась диким, леденящим душу криком. У Лолиты даже сердце чуть не остановилось.

— Господи, не кричите вы так! Воровать все равно нельзя! Из-за какой-то солонки себя в почтенном возрасте так компрометировать!

— Петр! Петр Евгеньевич! Он… он… Боже… — Пожилая дама вжалась в стенку, словно увидела привидение.

Лола приблизилась к ней и заглянула за витрину с солонками и тут же схватилась за нее, чтобы не упасть. На паркетном полу в неестественной позе скрючился Петр Евгеньевич, а из его головы торчала железная средневековая секира, словно корона. Он лежал в луже уже потемневшей крови и смотрел на Лолу мертвыми пустыми глазами.

Лолите стало совсем плохо. Ее вырвало, а после от этого близкого ощущения смерти она стала терять сознание, медленно оседая на пол и проваливаясь в то самое болото из сна.

Сквозь затуманенное сознание Лолиты прорывались визгливые голоса:

— Сюда, скорее! Вызовите полицию! Тут два трупа! Господи! Ужас! Все в крови! Адрес? Да, диктую адрес. Святые угодники, сколько крови!