Премудрости астронавтов Андерс постигал с удовольствием, к тому же времени на это было достаточно: 13 астронавтов в третьем наборе помимо него плюс девять из второго и четверо, которые уже летали, из первого – в ближайшее время полеты ему не грозили.

Каждому новому астронавту надлежало выбрать несколько специальностей, и Андерс сосредоточился на лунной геологии и защите от радиации. Однако по большей части он решил стать экспертом по лунному модулю. Отчасти им руководило честолюбие, но к этому примешивалось и восхищение причудливым маленьким аппаратом. В некотором отношении LM походил на него самого: модуль не нарушал ни единого принципа летной конструкции, но искусно применял их на практике – творчески, дерзко, изобретательно. Самой заветной мечтой для Андерса был полет на LM, даже если его придется сначала испытать на околоземной орбите.

К этому времени молодой астронавт уже усвоил главное: если ты изучил лунный модуль, то упустить шанс высадки на Луну можно только одним способом – серьезно напортачить. И после дерзкой выходки с Йегером, едва не стоившей ему карьеры, Андерс не собирался совершать такую же ошибку.

* * *

Ухватиться за безумный шанс, достойный Безумного Шляпника, и предложить лунный полет на столь раннем этапе программы – на это у Джорджа Лоу были многочисленные причины. О некоторых он мог говорить, о других предпочитал молчать. Неумолимое приближение сроков и проблемы с лунным модулем ни для кого не были тайной. Ворчание Конгресса, пекущегося о бюджете, – тоже.

Была еще одна, впрочем мало кому известная, проблема, связанная с Советским Союзом. Гибель экипажа «Аполлона-1» сказалась на космических делах обеих стран. Вечером в день пожара советский посол Анатолий Добрынин, питавший любовь ко всему, связанному с космосом, независимо от эмблемы, нарисованной на борту, будь то серп и молот или звездно-полосатый флаг, присутствовал на приеме в Белом доме, где праздновали подписание документа, известного как Договор о космосе, хотя его полное название было «Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела». Первыми его подписали США, Великобритания и СССР, к договору могла присоединиться и любая другая страна, согласная выполнять его условия. Главные положения договора обязывали стороны не предпринимать действий по милитаризации космоса, а также оказывать необходимую помощь космическим пилотам, приземлившимся на их территории, и немедленно возвращать на родину вместе с космическим кораблем.

Прием в Белом доме был обязательным мероприятием – впрочем, Добрынин посетил бы его в любом случае, хотя бы для того, чтобы встретиться с приглашенными американскими астронавтами. К концу приема стало известно о трагедии на мысе Кеннеди; Советы с их «острым слухом» и широкой разведывательной сетью узнали о новости раньше, чем о ней было публично объявлено. Добрынин на следующий день написал Линдону Джонсону и выразил искреннее сожаление.

Однако соболезнования по поводу гибели экипажа «Аполлона-1» вовсе не означали, что Москва откажется воспользоваться шансом. Приостановка американской космической программы открыла Советам дорогу, пусть и на ограниченное время, и к лету 1968 г. они прошли большую ее часть. Разведывательная сеть, на этот раз американская, доносила, что советские космические инженеры активно испытывают пилотируемый корабль «Зонд», планируя запустить следующие два корабля – «Зонд-5» и «Зонд-6» – к Луне с целью облететь ее и вернуться на Землю. Не планировались ни высадка на Луну, ни даже выход на окололунную орбиту – и все же полет стал бы первым путешествием к Луне и обратно, а это значило бы, что обратную сторону Луны могут первыми увидеть русские глаза. И пусть (по крайней мере, в случае «Зонда-5») это будут глаза мыши, букашки или хомяка: если животные выживут, то к Луне полетят и космонавты – и даже, вполне возможно, еще до конца года.

Лоу от такой мысли скрежетал зубами, мысли кипели, и в результате родилась гениальная идея. Решение поделиться рискованным планом в первую очередь с Гилрутом и Крафтом было тщательно продуманным. Оба находились в НАСА на нужном руководящем уровне: не очень высоко, так что должность предполагала творческий подход к проблемам и планированию полетов, но и не очень низко, так что оба входили в состав руководящей элиты, участвующей в принятии окончательных решений. Это значило, что при докладе о новом плане руководителю НАСА Джеймсу Уэббу мнение Гилрута и Крафта будет весить не меньше, чем мнение Лоу.

Как только Лоу убедил себя, что его идея не слишком сумасбродна, он позвонил Крафту и вызвал его к себе. Затем, ничего не говоря о деле, попросил Крафта пройти с ним в кабинет Гилрута.

Там Лоу изложил суть дела. Он хотел, чтобы состоялся полет к Луне или ее облет. Он хотел отправить туда «Аполлон-8». При этом Лоу добавил условие: полет к Луне может быть одобрен только в случае, если орбитальный полет «Аполлона-7» вокруг Земли будет «очень хорошим, если не безупречным». Закончил он финальным требованием: если пойти на этот проект, то полет к Луне должен состояться до конца года, то есть примерно в течение четырех месяцев. Тянуть дальше не было времени.

После речи Лоу повисло молчание – примерно этого он и ожидал. Крафт, которого два остальных собеседника знали как абсолютно спокойного человека, на этот раз был, наконец, выбит из колеи.

Лоу, желая не очень напугать коллег, сознательно употребил термин «облет Луны» вместо более обтекаемой фразы «полет к Луне». Облет, сходный с тем, который, очевидно, задуман русскими, подразумевал, что экипаж будет двигаться по так называемой траектории свободного возвращения. Это означало, что даже если на обратном пути полностью откажет служебная двигательная система SPS, то лунная гравитация заставит их пройти над обратной стороной Луны и отправит обратно к Земле. А вот полноценный орбитальный полет вокруг Луны потребовал бы безупречной работы SPS, и даже не один раз, а дважды: в первый раз – для того чтобы доставить корабль на лунную орбиту, а второй – чтобы с нее уйти.

Гилрут был вполне уверен, что Лоу не стал бы предлагать такой сумасбродный план, но для надежности решил уточнить.

– Что за полет? – наконец спросил он. – Просто туда и обратно? Облет Луны?

– Да, именно это я и предлагаю, – тут же заверил его Лоу.

Когда Крафт наконец обрел голос, он не мог сказать ничего определенного даже о столь простом полете к Луне.

– Мне надо обдумать. Не могу сейчас ответить. Мы готовили все в соответствии с планом, а эта идея рушит все планы. – Крафт покачал головой. – Надо вернуться к началу и заново все пересмотреть[24].

Именно такого ответа Лоу и ожидал. При этом он не очень сомневался, что Крафт, посмотрев на ситуацию, обнаружит, что некоторые компоненты для нового варианта полета уже готовы к использованию. Командный и служебный модули «Аполлона» более или менее готовы – что было немалым достижением. Как и LM, корабль состоял из двух частей. Командный модуль CM представлял собой коническую конструкцию высотой около 3,5 м, вмещающую в себя кабину для экипажа. Служебный модуль SM был цилиндрической конструкцией длиной 7,3 м, которая присоединялась к задней части командного модуля, как автоприцеп к кабине грузовика. Служебный модуль вмещал в себя энергетическую систему и систему жизнеобеспечения, а также все компоненты SPS. Колоколообразное сопло двигателя выступало еще на 3,6 м позади служебного модуля.