Защитники сталинградского вокзала вжали головы, прячась от мощной ударной волны.

Потеряв с ходу сбитыми два самолета, стервятники Вольфрама фон Рихтгофена поостереглись бомбить район вокзала. А если и сбрасывали свой смертоносный груз, то только с больших высот и не прицельно. Честно говоря, такая «бомбежка» приносила вреда больше немецкой пехоте, чем советским воинам – защитникам вокзала Сталинград-1.

* * *

А вот немецкая артиллерия «доставала» гораздо больше. Под прикрытием заградительного огня несколько раз гитлеровцы пытались прорваться через площадь к зданию сталинградского вокзала. Но всякий раз оккупантов встречал огненный вал защитников – гвардейцев и воинов НКВД. Установленный на бронированном грузовике тяжелый пулемет ДШК теперь бил не по самолетам, а по наступающей пехоте. Крупнокалиберная «коса смерти» выкашивала ряды гитлеровцев чудовищным свинцовым серпом. Мощные 12,7-миллиметровые пули раненых не оставляли.

Когда по широкой Коммунистической улице в очередной раз пошли немецкие штурмовые самоходки и танки, по ним ударили три тяжелых «Клима Ворошилова», которые оставались в засаде в районе вокзала. Советские танкисты имели абсолютное превосходство по огневой мощи и броне.

Защитники железнодорожного вокзала держались, несмотря на яростные атаки гитлеровцев. Ожесточенные уличные бои за Сталинград научили ценить время. Стоило защитникам города продержаться несколько лишних минут в невыносимых условиях, когда, казалось, напряжение достигло предела человеческих сил, – и это уже решало исход жестокого боя в нашу пользу. Упорным, на грани невозможного сопротивлением и немыслимой стойкостью и смелостью советские солдаты изматывали гитлеровцев. Очень часто даже не минуты, а секунды играли решающую роль!

* * *

Начало смеркаться, обстрелы и яростный натиск гитлеровцев заметно поутих. И лейтенант Ракитин стал собираться на задание. Его бойцы привычно и сноровисто набивали магазины к пистолетам-пулеметам патронами из припасенных в грузовиках цинков. Рассовывали гаранты и ножи. Снайперы вновь достали из кобур длинноствольные револьверы-карабины с глушителями.

– Ты куда собрался, лейтенант? – поинтересовался командир третьей роты гвардейского батальона.

– Наша разведка засекла активность немецкой артиллерии в «Заполотновском» районе. К утру они развернутся и начнут нас долбать, что называется, по полной. Вот я и решил их «пощипать» маленько, – ответил Виктор Ракитин, натирая смешанной с ваксой пылью лицо и руки. Белыми оставались только белки глаз и зубы. Форменный негр!

– Да, мысль дельная. А где они артиллерию-то разворачивают?

– На улице Свирской, как раз в Дзержинском районе.

– Ну, ни пуха тебе, лейтенант!..

– К черту!

* * *

Батарея 105-миллиметровых орудий была развернута с немецкой педантичностью. Расчеты обустраивали позиции в огородах частного сектора, рыли капониры для складов снарядов. В развалинах и уцелевших подвалах домов обустраивали укрытия на случай контрбатарейного обстрела. Советская артиллерия Резерва Главного Командования с левого берега Волги била мощно и прицельно. Русские «боги войны» заставили себя уважать!..

Внезапно сразу несколько часовых на позициях немецких гаубиц упали замертво. Звуков выстрелов никто не слышал. Потом из темноты материализовались стремительные тени, в руках у них были «Наганы» с глушителями. Но когда поднялась тревога, бойцы НКВД встретили врага плотным сосредоточенным огнем пистолетов-пулеметов Судаева. Советские разведчики действовали стремительно. Пока одна группа под командованием лейтенанта Ракитина завязала ближний огневой бой, вторая команда под началом старшины Хрящева занималась тем, что уродовала немецкие 105-миллиметровые гаубицы. Для этого было не много нужно – в раскрытый затвор орудия вкладывалась немецкая граната-«колотушка», а потом солдат дергал шнурок терочного запала на торце рукоятки. Негромкий хлопок, и самая важная часть гаубицы – замок превращался в кусок искореженного металла. Поменять изуродованные затворы орудий, да еще и в полевых условиях, было практически невозможно. Сложные «цейссовские» прицелы разбивали прикладами автоматов. Так же поступили и с буссолью. Без этих сложных приборов наведения уже и сами орудия оказались бесполезны.

Виктор в очередной раз вскинул пистолет-пулемет Судаева и дал короткую очередь по молодому офицеру. Видимо, это и был командир немецкой гаубичной батареи.

* * *

Действительно, молодой обер-лейтенант Виганд Вюстер командовал этим артиллерийским подразделением. Он выжил и получил отпуск по ранению. Но все же Виганд Вюстер вскоре вернется уже в окруженный советскими войсками город на Волге. В конце января 1943 года обер-лейтенант попадет плен, выживет в советских лагерях для военнопленных. А после войны напишет мемуары «В аду Сталинграда». Ту самую книгу, которую когда-то, спустя более чем полвека – в 2014 году, прочтет молодой студент-историк из Донецка. Тот самый «попаданец» Виктор Ракитин.

Интересно, что бы сказал по поводу такого пространственно-временного парадокса великий Альберт Эйнштейн?..

– Живой, чертяка! – старший майор Госбезопасности Воронин крепко обнял Виктора Ракитина.

– Вроде бы да… – растерянно ответил Виктор, – лейтенант после почти недели непрерывных боев выглядел как огородное пугало. Гимнастерка изодрана до неузнаваемости, на голове намотаны грязные бинты с потеками засохшей крови – зацепило в рукопашной вскользь… – Товарищ командир, задание выполнено. Центральный железнодорожный вокзал наш. Гитлеровцам на этом направлении пробиться не удалось.

– Молодцы! Какие молодцы! Всех, и живых, и погибших, представим к наградам. А пока – отдыхайте, набирайтесь сил.

Для лейтенанта Ракитина последние несколько суток слились в один кроваво-огненный кошмар. Гитлеровцы атаковали со страшным натиском. Обгоревшая, полуразбитая коробка здания железнодорожного вокзала Сталинград-1 переходила из рук в руки пятнадцать раз! Но все равно осталась за советскими воинами.

Хотя сам Виктор, будучи «попаданцем» и студентом-историком, к тому же помнил в «своей реальности», что немцам все же удалось выбить наши части из разбитого здания вокзала. Но здесь и сейчас защитники Сталинграда выстояли!

Центральный железнодорожный вокзал находился на острие главного удара гитлеровцев. Но вся широкая улица Коммунистическая была завалена трупами в серой униформе «фельдграу». Словно баррикады застыли обгорелые остовы приземистых немецких штурмовых орудий, угловатых танков, вытянутых полугусеничных бронетранспортеров. Три советских бронированных монстра «Клим Ворошилов-1» из 133-й танковой бригады переколотили почти половину танкового полка Вермахта!

А немецкую пехоту покрошили с фланга пулеметы бронированных грузовиков мотоманевренной группы лейтенанта Ракитина. Особенно «постарался» крупнокалиберный ДШК. Услыхав рев этой скорострельной машины смерти, уцелевшие пехотинцы Вермахта в панике бежали – тульское оружие сломило легендарную прусскую стойкость.