– Штурм!

* * *

Едва различимая тень в сером маскхалате неслышно скользнула позади зевающего немецкого часового. Два негромких хлопка раздались из пролома у дальней стены подвала. Часовой бесформенной мешковатой грудой стал оседать, но тут от стены отлепилась тень и подхватила тело, которое уже били предсмертные судороги. Диверсант подхватил винтовку часового, чтобы она ненароком не звякнула о камень.

Двое других пограничников проникли за дощатую перегородку, где стояла рация. За столом была видна склоненная голова в наушниках, надетых на серую пилотку. Выстрел в спину из бесшумного револьвера-карабина, и немецкий радист упал прямо в подставленные крепкие руки. Диверсанты аккуратно уложили мертвеца под стеночку. А его место занял Яша-радист, нахлобучив для маскировки серую немецкую пилотку. И наушники. Крови на радиоаппаратуре не было, тупоконечная пуля из «Нагана» засела в теле немца.

Здесь, в подвале, стояли дощатые нары и сколоченный из снарядных ящиков стол. На нем лежала стопка книг, несколько чистых листов, в гильзе от снаряда – несколько карандашей. На стенах – фашистские агитационные плакаты. В углу исходила жаром печка-«буржуйка», возле нее сложена небольшая поленница дров, а в чурбачок воткнут топор. Остальные солдаты Вермахта спали, укрывшись серыми армейскими одеялами.

Виктор вскинул пистолет-пулемет и дал длинную очередь по спящим гитлеровцам – им уже не суждено было проснуться! Пограничники присоединились к своему командиру и буквально искрошили длинными очередями оккупантов. Кто-то успел проснуться и очумело тянулся к стоящим в пирамиде винтовкам. Но злой свинец настигал и их.

Виктор краем глаза уловил шевеление за второй дощатой перегородкой и, не раздумывая, направил туда ствол пистолета-пулемета. Верный и надежный «Судаев» глухо «закашлялся» парой коротких очередей. Во все стороны полетели щепки, деревянную перегородку прошило навылет. Ракитин ринулся вперед и осторожно, выставив компактный автомат перед собой, заглянул за ширму. Там на кровати распростерся молодой человек с «Парабеллумом» в закостеневшей ладони. На стуле рядом с кроватью лежала портупея с пустой кобурой, а на спинке висел мундир с погонами обер-лейтенанта.

Самое главное, что скрытые глушителями звуки стрельбы хоть и были достаточно сильно слышны в просторном подвале, но за пределы помещения не вышли. Виктор вновь оказался прав – его уникальный «опыт попаданца» вновь не подвел.

Бойцы НКВД осторожно выбрались из подвала. Возле двух пулеметов перед заложенными мешками и обломками кирпичей окнами дежурило всего три немца – всех их расстреляли, как в тире.

Лишнего шума не возникло, но лейтенант Ракитин понимал – у них на все про все остаются считаные минуты. Лоб покрылся испариной нервного напряжения.

Часовых, маячивших снаружи, решили пока не «убирать», просто стрелки взяли их на прицел.

Виктор и еще пятеро пограничников поднялись по лестнице на второй этаж. Там горел карбидный фонарь на столике прямо возле перил, а на стуле, привалившись спиной к стене, дремал часовой. Лестничная клетка не имела окон, и поэтому свет фонаря не демаскировал немецкие позиции. Выстрел из бесшумного револьвера в упор, и сон врага стал вечным. А винтовка так и осталась стоять, прислоненная к стене.

Из проема двери выглянул немец, его глаза расширились, когда он в свете яркой карбидной лампы увидал страшных русских. Так он и умер со смешанным выражением удивления и ужаса на лице.

Дальше медлить было нельзя.

– Гранатами – огонь! – прокричал лейтенант Ракитин и, подавая пример, швырнул бутылку с «коктейлем Молотова» в дверной проем.

Комната мгновенно озарилась ярким вихрящимся пламенем. И тут же повсюду разразился ад! Диверсанты НКВД швыряли бутылки с горючей смесью и гранаты, били очередями по мечущимся, обезумевшим от ужаса немцам. Только лишь немногие гитлеровцы пытались оказать организованное сопротивление. Но и они гибли от точных очередей пограничников. Второй этаж уже полыхал полностью. Виктор перезарядил пистолет-пулемет и кубарем скатился по лестнице. Вслед за ним – и четверо его бойцов.

Внизу вовсю «развлекался» старшина Хрящев. Его бойцы забросали бутылками и гранатами гитлеровцев и поливали уцелевших очередями из «Судаевых». Негромкие кашляющие звуки глушителей тонули в жуткой какофонии взрывов, воплей смертельно раненных или заживо сгорающих врагов.

– Эй, Лешка, осторожнее! Нас не постреляй…

– А, это ты, командир!..

Старшина Хрящев обернулся, на его чумазое, искаженное в оскале боевого безумия лицо было страшно смотреть. Виктор практически в упор расстрелял невесть откуда выскочившего гитлеровца и обратился к старшине:

– Как у тебя?..

– Славку в упор располосовали, сволочи!.. Олег ранен, но дотянет… Фельдшер его уже в подвал оттащил.

– Отходим! – Виктор дал несколько длинных очередей по мечущимся, словно черти в аду, силуэтам гитлеровцев. Сменил опустевший магазин и снова открыл огонь.

Пограничники отошли в подвал. Над головой Виктора свистнули пули и отрикошетили от стен. Но это был неприцельный огонь. Все так же организованно диверсанты НКВД отошли к пролому, ведущему в подземные коммуникации под городом. Радист Яша с сожалением расстрелял немецкую рацию. Утащить ее с собой не представлялось возможным.

– Лешка, поставь «растяжки».

– Сделаю, командир. Мы тут нашли пару ящиков толовых шашек, сровняем дом с землей, чтоб гитлеровским сволочам зимовать негде было. Мы так прошлой зимой под Москвой делали!.. – ответил старшина.

– Действуй, – лейтенант Ракитин обратился к фельдшеру: – Как раненый, дотянет?

– Да, я ему вколол чего надо, только вот придется мне тащить его на себе. Но лямки для переноса у меня есть, дотащу.

– Давай, Николаевич, мы вас прикроем!

Старшина Алексей Хрящев тем временем подготовил для гитлеровцев роскошный «сюрприз». Действительно, один полный и один уже наполовину опустошенный ящик толовых шашек был роскошным подарком. Старшина связал еще несколько найденных «колотушек», а в качестве детонатора привязал по паре «лимонок». От кольца предохранительной чеки каждой из гранат тянулись тонкие и прочные нити, смертоносной паутиной перекрывающие пролом в стене.

– Вот – произведение искусства! – похвастался Хрящев.

– Лешка, да ты просто художник! – по достоинству оценил работу старшины Виктор.

Действительно, старшина был со взрывчаткой на «ты». Он как-то рассказывал, что до войны работал на каком-то военном химзаводе.

* * *

Когда отошли на приличное расстояние, позади грохнул мощный взрыв. Земля под ногами диверсантов НКВД покачнулась, со сводчатого потолка галереи городской канализации посыпалась мелкая щебенка и сухая земля.

– Мой подарочек сработал! – широко улыбнулся перемазанный сажей Лешка Хрящев.

– Молодец, старшина! – хлопнул друга по плечу Виктор. И добавил, понизив голос: – Подтянись! Шире шаг.