Из-за войны в излучинах Волги и Дона урожай ржи, пшеницы и других злаков не убрали, поэтому мыши расплодились просто в невероятных количествах. Как только ударят холода, то вся эта «орава серой мелочи» кинется в тепло: в окопы, блиндажи, дома, в сараи, в стога сена и соломы.

А это значит, что Шестую армию Паулюса ждет эпидемия туляремии. Чем «хороша» для Красной Армии туляремия?

От нее практически невозможно умереть, но у болезни есть два устойчивых симптома – высокая, до сорока градусов, температура и очень большая слабость. Заболевший туляремией солдат Вермахта и винтовку-то не поднимет! Опять же, наложившись на постоянный стресс от боев, общую ослабленность организма, туляремия может и доконать.

К тому же, жители лесов, немцы о степной заразе туляремии не знали почти ничего. Союзники Гитлера – румыны и итальянцы вообще этой проблемой никогда не занимались.

А вот в Советском Союзе в отличие от наших противников туляремией занимались достаточно серьезно, были созданы различные вакцины от этой болезни. Как раз вакцина Эльберта отличалась тем, что прививку можно делать простым «царапаньем». Поэтому с такой процедурой справится любой санинструктор в боевом подразделении, не говоря уже о военфельдшере.

Советские микробиологи дали следующую рекомендацию – надо начать наступление не во второй половине октября, а через две недели после начала холодов. И тогда немцев, румын и итальянцев можно будет собирать по окопам, как мешки с соломой, – настолько они будут ослаблены!

Мудрый товарищ Сталин прислушался к советам передовых советских ученых… Глава СССР помнил эпидемию сыпного тифа, которая разразилась во время Гражданской войны. Даже лозунг тогда был: «Либо социализм победит вошь, либо вошь победит социализм!» А создатели советских вакцин после войны получили Сталинские премии.

А вот мемуары уцелевших после сталинградской мясорубки немецких офицеров очень часто описывали военно-полевые госпитали, забитые больными с высокой температурой и резкой слабостью. Правда, немецкие медики считали, что это какое-то атипичное течение пневмонии, между прочим – с высокой смертностью. Так что победа ковалась не только в окопах Сталинграда, но и в тиши медицинских научных лабораторий.

* * *

Еще через пару дней, когда царапина на руке уже не беспокоила, отоспавшийся и отъевшийся лейтенант Ракитин стал готовиться к боевому выходу. Для новобранцев в его подразделении это тоже было первым испытанием. После потерь, понесенных на вокзале, в группу Ракитина пришла почти половина нового состава. Народ был тертый, с боевым опытом и наградами. Но даже для них были в новинку и методы боевой работы, и снаряжение, которое в большинстве случаев разрабатывал сам Виктор на основе своего «опыта попаданца». Одни разгрузочные жилеты чего стоили!

Кроме того, уже здесь, в Сталинграде, Виктор умудрился разработать и даже сделать в ремонтно-эвакуационном батальоне за спирт глушители для пистолетов-пулеметов Судаева. Длинные и толстые цилиндры навинчивались на ствол пистолета-пулемета, муфта входила в зазор между дырчатым кожухом ствола и дульным срезом и фиксировалась резьбой непосредственно на самом стволе. В основании глушителя было сделано несколько радиальных рядов отверстий, чтобы уменьшить скорость пуль калибра 7,62 миллиметра до дозвуковой.

Такое конструкторское решение Виктор Ракитин принял на основании своей уникальной «памяти попаданца». Он знал, что есть модификация известного немецкого пистолета-пулемета «Хеклер-Кох» MP-5SD. Это бесшумная модель образца 1974 года с несъемным глушителем. Чтобы уменьшить скорость стандартной пули и не использовать специальные «дозвуковые» боеприпасы, в этом пистолете-пулемете частично перфорирован ствол. За счет этого происходит сброс избытка пороховых газов.

Новый глушитель собственной конструкции обеспечивал неплохую скрытность при стрельбе, хотя лязг движущегося затвора был слышен метров за двадцать. Но все же исчезал характерный громкий хлопок выстрела.

Бойцы диверсионной группы НКВД должны были проникнуть по подземным линиям канализации в один из полуразрушенных многоэтажных домов в занятом гитлеровцами «Заполотновском» Дзержинском районе и полностью «зачистить» его. Вот такое было «затишье перед бурей»!

* * *

Под сапогами хлюпала вода, холодный ветер норовил забраться под теплый канадский свитер. Виктор осторожно ступал в полутьме разрушенной канализации, вдыхая отнюдь не благовония. Хорошо еще, что сейчас – уже поздняя осень, а не жаркое лето! Иначе без противогазов сюда вообще было бы не сунуться.

Пограничник в передовом дозоре поднял кулак над головой, его напарник сразу же ушел в сторону, присев за большим каменным обломком. Виктор тоже поднял кулак над головой, а потом плавно двинулся вперед, держа пистолет-пулемет наготове. Дальше по сводчатому коридору, примерно в полусотне метрах слышалась резкая немецкая речь.

Лейтенант Ракитин указал на нескольких бойцов и махнул рукой. Вперед выдвинулись стрелки с бесшумными револьверами-карабинами, остальные рассыпались, затаившись в полутьме тоннелей. Виктор выдвинулся с передовой группой, держа оружие наготове. Осторожно выглянул из-за угла. Бойцы НКВД затаились, готовые немедленно и стремительно атаковать.

Мимо протопало четверо «фрицев», подсвечивая себе путь электрическими фонариками. Звуки шагов подкованных стальными подковками сапог еще долго раздавались в сводчатых коридорах.

– Вперед! – шепотом скомандовал лейтенант Ракитин. – Порядок движения тот же.

Вскоре диверсанты уже были под нужным им домом. Двое бойцов поползли на разведку. Вернулись они примерно через четверть часа. За это время остальные пограничники распаковали свои вещмешки и достали обмотанные тряпками, чтоб не разбились, бутылки с зажигательной смесью и гранаты. Наряду с компактными пистолетами-пулеметами ППС-42 это оружие было особенно эффективно при штурме в стесненных условиях «зачистки» в жилых домах. Виктор, правда, посетовал, что не удалось достать хотя бы пару ранцевых огнеметов. Струя пламени по эффективности могла уступить только термобарическим зарядам, но до их изобретения в СССР оставалось еще более полувека.

Разведчики детально рассказали, что им удалось узнать. В двухэтажном здании сейчас квартировало около сотни гитлеровцев. В подвале за дощатой перегородкой была установлена рация – Виктор нахмурился, это было плохо. Немцы могли вызвать подкрепление. Что скрывалось за еще одной перегородкой, разведчики не разглядели. Но Ракитин весьма здраво предположил, что там спит командир. Какой-нибудь обер-лейтенант или фельдфебель. На первом этаже окна были заложены кирпичами и мешками с песком, за ними установлены пулеметы. На второй этаж пограничники не поднимались, но, вероятно, там тоже были устроены огневые точки или лежки снайперов.

– Атакуем! Первыми начинают стрелки с бесшумными револьверами-карабинами. Несколько человек на подстраховке. Яша, сможешь разобраться с рацией? – обратился лейтенант к связисту диверсионной группы.

– Если это стандартный армейский «Телефункен», то думаю, что смогу.