И хотя у Келлара были тайные дела на самом высоком уровне с колониальными администрациями по всей империи, посреднические сделки с национальными лидерами за закрытыми дверями, когда они готовились получить независимость, до сих пор в официальных рассекреченных документах Великобритании практически нет и следов его деятельности. В одном сборнике очерков об охране порядка в империи и деколонизации Великобритании под редакцией историка Дэвида Андерсона, опубликованном в 1992 г., отмечалось, что «темная личность» по имени Келлар находилась в одной из британских колоний накануне получения ею независимости, но в остальном до сих пор его карьера окутана тайной. Подобно многим ведущим английским разведчикам, он не обсуждал публично свою секретную работу после ухода в отставку. По окончании своей длинной карьеры в МИ-5 он ушел на тихую должность – и этого следовало ожидать – в Британское управление по туризму26.

МИ-5 поддерживало свое присутствие на Ближнем Востоке через SIME, которая к 1946 г. насчитывала уже 26 офицеров по вопросам обороны и безопасности, работающих от Гибралтара до Багдада, включая главные палестинские города – Иерусалим, Тель-Авив, Яффу, Хайфу, Газу и Наблус. В своих донесениях о сионистах, которые, как они думали, никогда не будут рассекречены и прочтены посторонними людьми, некоторые офицеры МИ-5 проявляли некоторый умеренный антисемитизм, который в то время заразил большую часть британских правящих классов. Несмотря на некоторые комментарии сотрудников, которые в настоящее время были бы расценены как политически неприемлемые, МИ-5 в целом всегда стремилась четко отделить деятельность подавляющего большинства евреев и сионистов от крошечного меньшинства, которое представляло собой угрозу безопасности Великобритании, как подчеркнул новый генеральный директор МИ-5 Перси Силлитоу в закрытой лекции для сотрудников Лондонского особого отдела в марте 1948 г.: «Разумеется, МИ-5 не волнует деятельность евреев как таковая. И МИ-5 не тратит время на изучение деятельности сионистов в целом, за исключением тех случаев, когда она явно носит подрывной характер или наносит ущерб планам обороны Британской империи. В сионизме как системе политических взглядов нет ничего незаконного. Он попадает в поле нашего интереса только тогда, когда деятельность его экстремистски настроенных приверженцев, безусловно, является тайной, подрывной или незаконной и, следовательно, представляет угрозу безопасности империи и этой страны»27.

Более подробно Силлитоу разъяснил общий подход МИ-5 к угрозам государственной безопасности в своих более поздних мемуарах, вспомнив, что, когда он пришел на эту службу: «Среди всего, что особенно привлекло мое внимание, было то, что работа МИ-5 не связана с политикой, и не следует думать или предполагать, что политика тех, кто стремится подорвать могущество нашего государства или его институты, оказывает влияние на деятельность МИ-5 по созданию помех их усилиям. Следует помнить, что функция МИ-5 чисто оборонительная; на нее возложена лишь функция выявления деятельности, подрывающей безопасность этой страны; вероисповедание, политические убеждения или национальность тех, кто занимается такой деятельностью, не имеют значения»28.

МИ-5 использовала скорее термин «сионистский терроризм», нежели «еврейский терроризм», потому что ее расследования не делали своей целью евреев, а были шире по охвату и включали неевреев – сторонников «ревизионистского» терроризма, в том числе и торговцев оружием, и его перевозчиков. При этом документы МИ-5 демонстрируют, что с самого начала своего расследования она признавала, насколько деликатным должен быть ее сбор информации о сионистском экстремизме. Например, одним из объектов ее изучения был известный еврейский писатель, сочувствующий сионистам, Артур Кёстлер – и если бы об этом стало известно широкой общественности, то поставило бы МИ-5, да и вообще британское правительство в чрезвычайно неловкое положение. Как явствует из досье Кёстлера в МИ-5, причиной, по которой он стал объектом изучения, стало то, что у него были очень хорошие связи в сионистских кругах Лондона, Европы и Палестины; в МИ-5 надеялись, что его связи помогут обнаружить тайных агентов Иргун и «банды Штерна». Кёстлер, безусловно, прекрасно понимал цели Иргун и «банды Штерна». Его роман «Воры в ночи» (1946) прекрасно показал, как еврейскую молодежь можно привлечь на сторону радикальных насильственных действий по вопросу Палестины. Его вымышленный главный герой Джозеф бросает тихую жизнь в мире университетской науки и обращается к насилию, потому что считает, что национальное государство пацифистов не может выстоять. МИ-5 также изучало неутомимого гуманиста и сторонника сионизма Джоэля Брандта. Брандт работал в антифашистских движениях Сопротивления по всей Европе и в 1942 г. стал посредником в провалившейся сделке «грузовики за жизнь», по условиям которой нацисты могли освобождать евреев в обмен на грузовики. Однако, как показывает его досье в МИ-5, он также был связан с нелегальной миграцией евреев из Европы в Палестину, и, по утверждению МИ-5, какова бы ни была гуманистическая основа его действий, они сопутствовали безопасности в Палестине. И все же неизбежно, тайно наводя справки о Брандте, МИ-5 делала объектом своего расследования героического участника антифашистского Сопротивления и хорошо известного борца за права человека29.

На фоне нарастающего насилия в Палестине в 1946 г. и особенно после взрывов в гостинице «Царь Давид» в Иерусалиме и посольстве Великобритании в Риме МИ-5 получила от SIME несколько донесений, предупреждающих, что Иргун и «банда Штерна» планируют перенести свои операции в саму Великобританию. Перси Силлитоу упомянул эти тревожные донесения в своей лекции сотрудникам особого отдела в Скотленд-Ярде в сентябре того же года: «Донесения о том, что IRGUN ZVAI LEUMI или «банда Штерна» могут покушаться на жизнь какого-нибудь выдающегося британского деятеля за пределами Ближнего Востока, действительно приходят все чаще с начала этого года и достигли кульминации несколько дней назад, когда пришло сообщение, что в случае вынесения смертного приговора 18 членам «банды Штерна», которые в настоящее время находятся под арестом в Палестине [за проведение взрыва в гостинице «Царь Давид»], Иргун и «банда Штерна» намереваются совместно организовать в Лондоне показательные ячейки… Если такие планы расширения деятельности за границей Иргун или «банда Штерна» осуществят, перед нами может встать реальная опасность убийств или диверсий в важных учреждениях в этой стране, в частности в Лондоне»30.

В декабре 1946 г. в МИ-5 пришло донесение от ее офицера по вопросам обороны и безопасности в Иерусалиме: «Сообщают, что группа агентов IZL [Иргун] находится в настоящее время в Англии. Их численность от восьми до десяти человек, и они родом не только из Палестины, но и из Америки и Европы»31.

Проблема МИ-5 в Лондоне и местных сил безопасности в Палестине состояла в том, что было чрезвычайно трудно выявить и противостоять и Иргун, и «банде Штерна». Обе группировки имели вертикальную организацию ячеек, члены которых не были знакомы с участниками других ячеек и исключительная лояльность которых означала, что проникнуть в организацию было почти невозможно. Как отметил Алекс Келлар в одном из донесений в МИ-5, «эти террористы – твердые орешки, и их далеко не легко заставить говорить». Ситуацию еще больше усложняло то, что они часто пользовались вымышленными фамилиями и меняли внешность. Для изменения внешности женщины-агентессы пользовались красками для волос или париками, а мужчины переодевались женщинами, чтобы ускользнуть от патрулей сил безопасности32.