Менахем Бегин, чья ненависть к англичанам была непримиримой, путешествовал под разными вымышленными именами, и после взрыва в гостинице «Царь Давид» он сумел ускользнуть от палестинской полиции, пообещавшей премию в две тысячи фунтов стерлингов за его голову, благодаря нескольким ловким переодеваниям. В ноябре 1946 г. палестинская полиция отправила тревожное донесение о том, что он может инкогнито ехать в Великобританию. В начале 1947 г. эта тревога достигла крайней степени, когда SIS отправила МИ-5 сообщение с предупреждением о том, что Бегин, как полагают, сделал себе пластическую операцию по изменению внешности, хотя, как гласило прозаичное заключение в его конце, «описания его нового лица у нас нет». Эта история вскоре просочилась в прессу, и в «Ньюс кроникл» появился заголовок «В Палестине охотятся за новым лицом», под которым далее саркастически отмечалось, что, хотя Бегин, возможно, и изменил свою внешность, вполне «вероятно, что плоскостопие и плохие зубы остались». Как оказалось, сообщения о пластической операции Бегина были неточными: они были вызваны путаницей в Управлении уголовных расследований Палестины при сравнении его фотопортретов. На самом деле Бегин не покидал Палестину, а отрастил бороду и замаскировался под раввина, прячась от полиции в тайной каморке в доме одного из своих друзей в Иерусалиме. Когда он согласился дать тайное интервью Артуру Кёстлеру, то оно проходило в затемненной комнате: Кёстлер тщетно пытался бороться с этим, сильно затягиваясь сигаретами в надежде на то, что испускаемый ими слабый свет позволит ему мельком увидеть внешность Бегина33.

Ситуацию для МИ-5 еще больше усугублял тот факт, что члены Иргун и «банды Штерна», как известно, служили во время войны в вооруженных силах Великобритании. По иронии судьбы, некоторых из них обучали сотрудники Управления спецопераций и SIS, когда те проходили службу в элитном десантном подразделении Пальмах еврейской военизированной организации Хагана. Подобно бывшим членам ряда других партизанских групп, которых англичане вооружали во время войны, вроде коммунистических отрядов в Малайе, Иргун и «банда Штерна» использовали свою подготовку для организации взрывов и ведения других полувоенных действий против своих бывших учителей. Донесения, ложившиеся на письменные столы руководства МИ-5 на протяжении лета 1946 г., предупреждали, что боевики Иргун и «банды Штерна», вполне вероятно, все еще служат в рядах британской армии и планируют использовать это как прикрытие для поездок в Великобританию. Таким образом, перед МИ-5 встала реальная возможность того, что террористы могут приехать в Великобританию в форме британских военнослужащих34.

Когда такие пугающие донесения стали приходить в ее лондонскую штаб-квартиру, МИ-5 разработала ряд мер для предотвращения распространения сионистского терроризма с Палестины на Великобританию. О них мало что известно, судя по документам, которые раньше были всеобщим достоянием, но, как мы можем теперь судить по собственным документам МИ-5, зачастую они были весьма продуманными. Передним краем ее антитеррористической обороны было то, что называлось «безопасность персонала», куда входили проверки биографических данных и тщательное изучение заявлений о выдаче визы для въезда в Великобританию. По рекомендации МИ-5, при поступлении заявлений о выдаче визы, поданных гражданами еврейской национальности с Ближнего Востока, в МИ-5 немедленно поступал телефонный звонок, и начиналась проверка по ее картотеке, прежде чем заявителям разрешался въезд. МИ-5 также провела ряд контрольных проверок приблизительно 7 тысяч евреев, служивших в рядах британских вооруженных сил, что привело к выявлению 40 человек, подозреваемых в сочувствии экстремистам, из которых 25 были уволены из вооруженных сил, а 15 – отправлены служить на Ближний Восток, где они представляли минимальную угрозу безопасности. Меры безопасности, принятые МИ-5, также включали усиленный контроль в портах и других пунктах въезда в Соединенное Королевство, в каждый из которых был отправлен составленный МИ-5 «Алфавитный указатель террористов», а Скотленд-Ярд, по рекомендации МИ-5, постепенно брал под свою защиту все больше ведущих политических и общественных деятелей и увеличил охрану Букингемского дворца. В октябре 1947 г. высокопоставленный офицер Управления уголовных расследований Палестины майор Джон О’Салливан поехал в Лондон и привез в МИ-5 микропленку, на которой были изображены люди, подозреваемые в терроризме; они тоже были добавлены в «Алфавитный указатель». Некоторые из этих фотоснимков являются в настоящее время нескрываемой гордостью бывших членов Иргун и «банды Штерна»35.

Одновременно с принятием этих мер «безопасности персонала», предназначенных для того, чтобы препятствовать въезду террористов и сочувствующих им людей в Великобританию, МИ-5 начала интенсивное наблюдение за экстремистскими сионистскими политическими группировками и отдельными людьми, которые в ней уже находились. Делая это, в МИ-5 предполагали, что агенты Иргун или «банды Штерна», которым удалось получить разрешение на въезд в Великобританию, в тот или иной момент вступят в контакт с этими организациями или лицами, и поэтому тщательное изучение их деятельности могло дать важную информацию для их отслеживания. В МИ-5 также полагали, что агенты могут вступить в контакт с отдельными представителями еврейской общины в Великобритании. Эти предположения оказались верными.

Чтобы собирать информацию о сионистских группах и отдельных лицах в Великобритании, МИ-5 использовала полный репертуар следственных методов, имевшихся в ее распоряжении. Главным в ведении следствия были ордеры министерства внутренних дел (HOW), которые позволяли перехватывать корреспонденцию и телефонные разговоры. В послевоенные годы МИ-5 использовала HOW в отношении всех главных сионистских организаций в Великобритании – Еврейского агентства Палестины, Еврейского легиона, Еврейско-арабского легиона, Федерации еврейских трудящихся и Объединенной сионистской ревизионистской молодежной организации. Последняя вызывала у МИ-5 особенно большую тревогу. Некоторые ее члены выступали в местных еврейских клубах в Северном Лондоне с зажигательными речами против англичан, смешивая религию и политику. Другим источником беспокойства было лондонское ревизионистское печатное издание «Еврейская борьба», которое часто перепечатывало экстремистскую пропаганду Иргун в Палестине, называя англичан «нацистами» и вставая на сторону применения насилия. В МИ-5 опасались, что «Еврейская борьба» станет вербовочной платформой для будущих террористов в Великобритании. В декабре 1946 г. Алекс Келлар и юрисконсульт МИ-5 Бернард Хилл встретились с главным прокурором и решили, что, хотя и нет достаточных доказательств для предъявления судебного иска, они официально предупредят редакцию «Еврейской борьбы» о том, что, если они будут продолжать публиковать материалы Иргун, их издание будет закрыто. Похоже, вскоре после этого «Еврейская борьба» перестала издаваться. МИ-5 могла с полным основанием утверждать, что способствовала закрытию издания, которое разжигало ненависть и подпитывало терроризм в Великобритании36.

Одной из экстремистских сионистских организаций, которая вызывала у МИ-5 наибольшую озабоченность, была молодежная группа в Стоук-Ньюингтон в Северном Лондоне, связанная с Объединенным сионистским ревизионистским молодежным движением и известная на иврите как Бетар. МИ-5 получила от министерства внутренних дел ордер на расследование деятельности ее штаб-квартиры, которое выявило ряд посетителей, занимающихся нелегальной покупкой оружия, а также показало, что Бетар – нечто гораздо большее, чем образовательная организация, на звание которой она претендовала. В то время как у нее по закону действительно имелся образовательный статус и ее члены получали знания по истории, географии и языкам Ближнего Востока, они также становились объектами пропаганды Иргун и «банды Штерна» и в некоторых случаях даже обучались рукопашному бою. Как отмечалось в донесении одного агента, Бетар на самом деле занималась ни много ни мало, а идеологической обработкой еврейской молодежи, промыванием ей мозгов, нацеливая ее на борьбу за создание суверенного еврейского государства в Палестине. В другом донесении утверждалось, что у этой группы есть поразительное сходство как по общему характеру, так и структуре с гитлерюгенд37.