Пока я разговаривал с Жуковым, невольно обратил внимание, что Долгоруков смотрит на меня не отводя взгляда. И пока я переписывал контакты мастеров, он подошёл к схеме проекта.

— Увидели что-то интересное? — спросил я.

— Скорее кого-то интересного, — сказал дед тихо, чтобы услышал только я. — Скажи, Ярар, а чем тебя не устраивает метеоритное железо? Ведь выработка энергии из него во много раз превышает выработку из этой электростанции.

— Вы разбираетесь в этой теме? — с удивлением спросил я.

— Не сказать, чтобы сильно. Но метеоритное железо резко подорожало, и я, как и многие другие, стал искать другой источник энергии. И меня удивляет то, что ты, будучи одним из самых богатых молодых людей, собираешься строить электростанцию.

— Мне кажется Вы сами ответили на свой вопрос. Железо слишком дорогое. И его ресурс не вечен. К тому же, в свете грядущих событий, железо понадобится в другом месте.

— Согласен, но твоя постройка выйдет в несколько раз дороже. Сколько по-твоему нужно метеоритного железа на обеспечение нужд города, скажем с населением в сто тысяч душ. — И видя моё смятение, продолжил: — Двадцать килограммов. Один килограмм на пять тысяч душ. К тому же железо прослужит несколько десятилетий, прежде чем придёт в негодность. И вот возникает вопрос, что будет дешевле и легче при строительстве города с нуля?

— Надо считать, — тихо сказал я.

Я задумался. И пока я старался посчитать во сколько мне обойдётся строительство ГРЭС, Долгоруков выпроводил Жукова из кабинета.

— Ярар, я тебе не собираюсь ничего навязывать. Всё равно решать тебе и только тебе. Но на мой взгляд ты усложняешь себе простую задачу. Я бы на твоём месте построил вначале город. Но в проект обязательно внес бы возможность модернизации, при которой ты сможешь провести электричество во все дома. И пока ГРЭС будет неспешно строиться, ты бы уже наладил инфраструктуру города и всё остальное.

— Во сколько мне обойдётся покупка шести килограммов железа? — спросил я.

Долгоруков быстро произвёл расчёты.

— Если считать по последнему курсу, то что-то около трех миллионов, — ответил он.

Я мысленно себя обматерил. Ведь по моим расчётам ГРЭС выходила почти в три раза дороже.

Дед дал мне осмыслить его предложение. И когда я был готов обсудить с ним дела, по которым он пришёл, спросил.

— О чём ты хотел поговорить со мной?

Он вытащил из-под плаща конверт и передал его мне. Почерк я сразу узнал. Записка была написана Эмери. Быстро прочитав короткое сообщение, поднял глаза, спросил.

— Ты хочешь, чтобы я исцелил Елену?

— Да! — быстро ответил он. — Как бы плохо не поступила Елена, но она была и остаётся моей дочерью. Поэтому у меня к тебе простой вопрос. Что ты хочешь за это?

Глава 13

— Дед, а чьими вассалами являются Долгоруковы? — спросил я.

— Хм, странный вопрос. Но большого секрета здесь нет. Мы, как и род Тьер, являемся вассалами императора. И опережая твой следующий вопрос поясняю, что больше над нами никого нет. — Дед прищурился и задал встречный вопрос: — А почему ты спросил?

— Я пытаюсь понять, как выглядит система правления в Славянской империи. Вроде есть император. Он является гарантом прав и свобод своих граждан. Но с другой, есть благородные, у которых есть власть на своих землях. Словно мы не империя, а конфедерация какая-то.

— А разве отец или мать тебе об этом не рассказывали? — немного удивленно спросил он.

Я сделал отрицательный жест головой.

— Понятие конфедерация скорее подходит Вольным баронствам. В той стране нет единого правителя. Во время тысячелетней войны они объединились, чтобы выжить. И чтобы сосуществовать друг с другом бароны заключили военные и экономические союзы. Если один из них нападёт на другого, то остальные приструнят агрессора. Это же касается их внешних врагов. Также один барон не может говорить от лица всего государства. И внешнеполитические решения принимаются на совете баронов. Это главные отличия от нашей Империи, ведь Александр V такими правами обладает. Помимо этого, он может призвать на суд любого благородного за совершение преступлений против государства и императорской семьи. И ещё, мы подчиняемся только действующему императору. И как только нынешний император передаст бразды правления своему наследнику, мы станем вассалами нового императора. А старый потеряет над нами власть.

— Это сделано, чтобы побочные ветви императорского рода не могли захватить власть в стране? — спросил я.

— Верно. Но возвращаясь к твоему вопросу, ты ведь думал, что раз Долгоруковы имеют графский титул, значит над ними есть княжеский род? — Я кивнул. — Ясно, но ты ошибся. Нам принадлежат земли графства за Уральскими горами. И наши земли граничат с Ля Демидовыми и Де Орловыми, а также с Ка Щетининым. И все они вассалы императора.

Когда дед замолчал, я задал следующий интересующий меня вопрос.

— А между благородными бывают военные конфликты?

Он ненадолго задумался.

— Ярар, а зачем тебе об этом знать? Неужели ты решил устроить с кем-нибудь конфликт?

— Нееет. — улыбнулся я. — Наоборот, я переживаю, что кто-нибудь решит воевать со мной.

— Глупости! Ты — Де Тьер, у вас в роду целых два магистра! Сейчас ваш род, наверное, может сравниться с Ва Меньшиковыми, Романовыми и Шуйскими. Дураков среди знати не водится. История планеты наглядно показывает, что дураки долго не живут.

— О чём это ты? — не поняв последних слов спросил я.

— Неважно, — отмахнулся он, — сам как-нибудь узнаешь. Я и так слишком много тебе рассказал. И, наверное, родители и учителя не просто так не доводили до тебя эту информацию, — прищурившись сказал он.

Жаль, что дед закончил этот разговор, ведь у меня оставался вопрос о том, чем отличаются люди служивые и благородные и кому принадлежит их верность — роду или императору? Ведь из его слов я понял, что его земли граничат с роднёй главы ГРУ, князя Орлова.

В дверь кто-то постучал, и когда мы повернули головы я увидел своего дядю, Михаила Ка Торена.

— Смотрю вы уже собрались, — вместо приветствия сказал он и, сняв себя теплую одежду, присел на свободный стул. — Надеюсь я не сильно опоздал, и вы не пришли к согласию о том, что получит род Де Тьер за свою работу.

— Миша, ты, наверное, хотел сказать Ярар? — спросил у него дед.

— А разве Ярар перестал быть Де Тьер?

— Эх, как у вас всё сложно! — И посмотрев на меня, Долгоруков сказал: — Внучок, если тебя эти, — кивнул он в сторону Михаила, — достанут, то, когда тебе исполниться восемнадцать, ты сможешь свалить от них, и я буду рад тебя принять.