Фокус ушел влево.

– Разумеется, готово.

Слишком часто Аркус слышал этот низкий голос за последние месяцы, чтобы ошибиться:

– Толиман! – беззвучно прошептал он, чувствуя, как холодеют кончики пальцев. Захотелось разбить нос предателю, бросить его на поверхность, перерезав трубу подачи кислорода. – Нужно было оставить тебя в твоем поганом городе!

– Кира, скажите, почему вы выделяете так много ресурсов проекту биофизической лаборатории? – Вика задавала вопросы из-за кадра.

– Исходя из первого догмата выживания человечества, я делаю все, что поможет остановить ледниковый период.

– Позволите ли вы нам выйти на поверхность для проведения экспериментов?

– Да, пока это не приносит вреда Иркутску.

Вика лукаво посмеялась:

– Позволите ли вы нам жить на поверхности?

– Нет.

– Почему так? – притянула Виктория наигранно-обиженным голосом.

– Жизнь на поверхности невозможна, и я не могу гарантировать выживание людей во враждебной среде.

– А если мы остановим ледниковый период, и поверхность снова будет пригодна для жизни?

– Даже если вы его остановите, Искусственный Управляющий поддерживает жизнь только внутри горного города, потому что снаружи – враждебная среда, выживание в которой невозможно.

– Не слушайте, это вранье! Видео постановочное! – Аркус надрывал связки, но все смотрели лишь на экран. Медиабраслеты у всех на сцене опять засветились. – Ну, кто там пишет?!

– Но ведь мы уже можем восстановить атмосферу и отогреть планету. Почему так? – удивилась Вика.

– Жизнь на поверхности невозможна.

– А если кто-то попробует?

– Нарушители будут лишены гражданства и подвергнуты высшей мере наказания".

Видео закончилось. Аркус открыл сообщения на медиабраслете:

"Воскресенье, 27.02.2471, 18-27. Гражданин восемьдесят восемь-семьсот, поднят вопрос о лишении вас гражданства по причине нарушения второго догмата. С вашей стороны была предпринята попытка навредить гражданам Иркутска, выселив их во враждебную среду.

Кира".

"Воскресенье, 27.02.2471, 18-30. Вопрос о лишении вас гражданства решен положительно. Вас сопроводят в Сектор Безопасности до дальнейшего решения.

Кира".

– Это шутка? – напрягся Кирилл.

За спиной взвизгнула Влада.

– Механическая сука! – зарычала Катерина. – Да чтоб тебя на запчасти разъе…

– Так вам тоже пришло? – перебил Аркус. В животе комком нарастало тревожное чувство.

Видео только закончилось, а на экранах опять пошел отсчет:

10.

– Посвятил жизнь городу? – Катя нервно посмеялась. – Вот тебе награда, малыш Аркус, – можешь гордо подохнуть от пули во лбу. Твои охранники и организуют!

– Мак-ксим?

– Что вы, Управляющий! Да и не приходило мне ничего.

1.

0.

"На этот раз в левом углу изображения горела красная точка. В кабинете с черными стенами, завешанными папоротником, сидела Виктория, одетая во все белое. Рядом с ней стоял Толиман в водолазке и рабочих серых брюках.

– Здравствуйте, – обратился он к людям. – Вы, наверное, уже поняли, что наша Искусственная Управляющая не в себе. Только что она лишила гражданства весь состав Биофизической лаборатории – пятьдесят пять человек, включая меня. Я Толиман, единственный выживший из Нью-Дзина. Мой родной город пал по вине Айгена, в коде которого была та же самая ошибка, что и в коде Киры сейчас.

У арок на выходе началась давка, кто-то визжал от боли, но большая часть толпы застыла, глядя на экран.

– Я хотела починить Киру, – вступила Виктория. – Но для доступа к ее интерфейсу требуется одновременное снятие блокировки с шести графстолов наших Управляющих, чего мне добиться не удалось. Я пыталась отсрочить эксперименты, но не вышло. Коллегиальная форма правления прямо сейчас приведет город к гибели. Я вынуждена взять дело в свои руки до урегулирования ситуации. Пяти Управляющим приказываю связаться со мной в ближайшее время для получения указаний, – Аркус вспомнил, что так и не дал Василию, временно исполняющему обязанности Управляющего, ключи доступа к графстолу в кабинете Яна. – В случае неуспеха придется успокаивать Киру силой. Поэтому людям из Сектора Управления срочно спуститься в другие Сектора. От каждого гражданина требую вернуться к работе и содействовать нашим военным. Сегодня нам придется побороться за право жить".

– Бред! – Аркус медленно опустился на пол, уткнувшись спиной в кафедру и закрыв лицо руками. – Бред! К-кира не могла!

Вокруг поднялся истошный ор. Из всех динамиков заиграла странная песня на старо-русском языке.

"Встаway страна оgroomная. Встаway на смертный boy", – смысл Аркус понимал отдаленно, но оркестр играл так пронзительно, что дрожь отступила. Он нашел силы встать и оглядеться:

Боковые ярусы уже пустовали, но покинуть основную часть Зала оказалось сложнее. Люди из центра напирали на края, продавливали соседей вперед; музыка лишь заглушала крики затоптанных. Поразительно быстро толпа забыла порыв единения, в котором радовалась скорому выходу на поверхность. На секунду Аркус подумал, что большинство из них понятие не имеют, что такое поверхность, и зачем она им – просто веселились со всеми, пока было весело, а теперь убегали, когда стало страшно.

Ударом тока по телу пробежала мысль:

– Бежать! – выкрикнул Аркус, привлекая внимание остальных. – Максим, ты проверял корабль. Он готов?

– Да, осталось загрузить баллоны с кислородом. Но как это поможет?

– Никита, свяжись с пилотом. Как угодно уговори его вылетать сейчас. Мы покидаем город.

Пару минут назад Аркус еще не понимал, что его приказ может стоить жизни другим людям. Легкомысленно брошенные слова эхом отдавались в ушах: "Приведите нас в Портовый Сектор, чего бы это ни стоило".

Пятеро телохранителей двигались чуть впереди от остальной группы, расчищая дорогу к выходу из Зала. В темноте Аркус не видел их, но слышал хлесткие удары прикладов. На каждый из них из толпы раздавался вскрик боли. Приходилось успокаивать себя тем, что бьет не он, а Максим, Никита и трое новых телохранителей. Сомнений нагоняла и неуверенность, что эти трое не направят оружие против него.

– Я в этом виноват! – Аркус был близок к истерике: дыхание стало спазматическим, хотелось лечь на пол и просить прощения у тех, кто пострадал по его вине.

Еще и Дару приходилось тянуть за руку, чтобы не отстала.