чего я не предполагал, так того, что придётся с тобой ведьмак за одним столом на почётном месте сидеть! – рассуждал уже прилично захмелевший боярин Хоромир. – Вот, ведь, Макошь-судьбоносица, любит пошутить с человеком…

– Да уж, любит, – согласился Видан. И если бы только знал боярин насколько он прав сейчас!

– Вот я, ничего худого в жизни не сделал, а гуляю на чужой свадьбе. Людине, что на моей земле живёт, завидую. А мог бы своего внука женить!

Неужто о родной крови вспомнил?

– Ан, не подарили мне законного продолжателя, – хмуро посмотрел на князя Милонега, сидевшего по его правую руку и до этого что-то вполголоса обсуждавшего с Жирославом.

Веселье постепенно сходило на нет, хотя, могло бы только разгораться. Но, то ли присутствие высокородных гостей сковывало всех остальных. А сами князья, которым слишком о многом напомнил обряд, не жаждали веселиться. Только пир проходил слишком ровно и даже сонно.

Музыканты и песенники, играя на свой почин больше весёлое, проводили своё время краше, сменяя друг друга, и успевая при этом: и выпить, и закусить в сенях.

– И за какие же провинности перед богами я так обделён? – продолжил больную тему боярин.

В этот момент сзади к ведьмаку подошёл Финя, который всё это время служил посыльным между Старшим сватом и Виданом, который то и дело, срывался из-за стола, чтобы проверить порядок.

– Увага Купря спрашивает: не пора ли молодым идти отдыхать? – Наклонившись к наставнику, спросил он.

– Ты, ведьмак, мне скажи! – перебил его боярин. – Вы чародеи, говорят, с Богами напрямую разговор ведёте. Вот и спроси их, отчего все они на меня ополчились? У меня было только две девки. У Мила опять девки! Неужто моя кровь настоль порченная, что извести вконец её надобно?

– Батюшка Хор, – обернулся к нему князь, – утихомирься. Агата мне шепнула, что нашёлся мой потерянный сын. Будет тебе внук!

– Проклятый заморышь?! – повысил голос боярин. – Что от него толку? Тогда его прогнал с глаз долой и сейчас не …

– Мне пора долг исполнять, – встал из-за стола Видан.

– Не-ет, стой, – схватил его за рукав боярин, – что ты, ведьмак, мне скажешь?

– А что тут скажешь? – пожал плечами, переступая через скамью.

И, действительно, что он мог сказать? Поведать о том, что стар уже боярин и как мужчина слаб. Что те травы, которыми он поднимает свой уд, чтобы не огорчать молодую жену, ему уже не помогут обзавестись даже девками? Так не поймёт же!

Но он усмехнулся, взглянув на волху, которая намеренно уселась напротив него за женским столом, и всё время игриво на него поглядывала. И по чьему распоряжению поднесли ему дурманящего разум сыта, и сказал:

– Сам-то я мало что могу, но знаю одну чародейку очень искусную в таких вопросах. Волхи они намного ближе к Богам, чем ведьмаки…

– Пришли ко мне её! – загорелся идеей боярин.

– Непременно… – мстительно процедил ведьмак.

***

– Это обо мне боярин говорил? – спросил Финя, когда они вышли на двор, направляясь к овину.

– Больно мудёр ты стал, – с сожалением пробормотал ведьмак. – Всё-то ты слышишь, всё понимаешь. Али ты один такой был в городе?

– Заморышей то много, – буркнул он, – да только проклятый – я один!

– Да, говорил он о тебе, – остановился в нескольких шагах от спящего у дверей сторожа. – Но не спеши никого винить. Слишком странная история выходит. Много кусков потерялось. Сложно это покрывало сшить. Когда соберётся всё воедино, тогда и …

– Я им не нужен был ни тогда, ни сейчас… – в глазах парня метался зверь. – А я-то думал – отчего боярин, как увидит меня на улице, так плетью перетянет или норовит конём наехать. Отчего ребятня в меня грязью кидают, да дразнятся после того, словно страх теряли. И почему и бабка Улита, и дядька Трун меня прятали с глаз подальше, когда хозяин замка приезжал…

– Оставь эти воспоминания прошлому, – Видан потрепал мальчишку по плечу. – Нельзя питать зло, оно от этого только крепнет. А когда чаша переполняется, то случается большая беда… Всё, некогда нам с тобой поддаваться обидам. Видишь, страже подпоили, значит, какую-то гадость затеяли. У ведьмаков, Финя, таких как мы с тобой, бороться с не только с нежитью и нечестью, что мешают людям жить, но и с человеческой глупостью, злостью, завистью… Нет большего зла для человека, чем он сам.

Страж спал с раззявленным ртом и с юрой улыбкой, отчего без содрогания на него не возможно было смотреть. На земле валялась пустая корчага. Ну, да – свадьба же, как ни выпить! А умелая или не очень, ведунья подлить немерено макового молока или конопляного отвара не поскупилась.

– Стой здесь, – приказал Видан подручному. – Смотри, чтобы никто не вошёл. Если молодых ночевать приведут, так же не пускай, задержи. Понял?

В овине, пропахшем сладостью пережаренного зерна и кружащим голову ароматом трав, со стойким духом можжевельника, было тихо и спокойно. И всё же что-то настораживало сразу.

– Овинник! – позвал Видан. – Где же ты, хозяин?

Ещё пару часов назад всё было в порядке и овинник на месте. А сейчас что?

Постель устроенная для молодых на толстых ржаных снопах, укрытых медвежьими шкурами и белёным льняным полотном, была чиста. Всё так же, когда он проверил и окружив охранным плетением. Ни подклада, ни заговора, ни сглаза или порчи.

Куньи шкурки тугими пучками свисали со слег. И всё же было что-то не так. Для чего-то же прогнали овинника.

– Хм, что же это может быть?

Ведьмак ещё раз пустил поисковую сеть. Оглянулся, развернувшись кругом. Он не спешил зажигать огонь. Мало ли что? Пустил магический светоч. Не для себя, не зря же пил «кошачий глаз» – для того чтобы выявить подселенца.

Можно было бы выпустить картушей. Но тени внезапно дрогнули, поплыли, выдавливая и проявляя из своих тенёт продолговатую фигуру.

М-м, нелюб! Особенный «приятный» подарочек для молодой хозяйки. Пройдёт ночь, чародейство рассеется, нелюб станет вполне милым котёнком. А стоит этого пушистика взять на руки или просто приласкать, накормить, погладить и заложенная в него порча станет толкать женщину на необдуманные поступки, на злые слова, раздражать и склонять к недовольству, глядишь, через короткое время из милой девчушки станет она сварливой балябой() или глупой рюмой(). Слово за слово, свара за сварой и – прощай семейное счастье.

Нет, не для того его пригласили!

Видан достал из наруча обоих котов-картушей, пошептал над ними и пустил на пол. Стали они ходить кругами под балкой на которой сидел чёрный, как смоль котёнок с изумрудными глазами и рыжим пятном на носу.

Ведьмак