Присев на диван, Нар всмотрелась в счастливые лица. Фото было сделано за несколько дней до трагедии, унесшей жизнь ее брата. Нар помнила тот злополучный вечер в мельчайших подробностях, ей ведь на тот момент было уже больше десяти. Мать и отец ругались в этом кабинете. Нар и Артур подслушивали у двери, вздрагивая от их криков. Мать говорила, что любит другого и собирается уйти к нему, отец хлестал ее по щекам. Они оскорбляли друг друга, выкрикивали проклятия, после слышалась возня, глухие удары, стоны, плач. Они оба были нетрезвыми и совершенно не контролировали ни свои действия, ни слова. Потом отец вылетел из кабинета, не заметив детей, в страхе прижавшихся к стене, и побежал в соседнее крыло, что-то бормоча себе под нос. Мать быстро потащила близнецов во двор, где у главного входа стояла машина, вырвала из рук няни плачущую Амину и усадила ее на заднее сиденье.

– Нар, придержи сестру, – сказала она. – Артур, ты впереди. Быстрее!

Она не взяла с собой вещи, решив уехать с самым дорогим, что имела. Впрочем, в тот момент мать явно не думала о своих детях, иначе не села бы за руль в невменяемом от алкоголя и страха состоянии. Как только машина тронулась, из дома выбежал отец с двустволкой в руках, он прицелился в заднее стекло, но отвел руку в сторону, увидев, что Нар смотрит на него полными ужаса глазами.

Мать быстро гнала машину. Выехав из поместья, перед тем как свернуть на главную дорогу, она не справилась с управлением. Нар плохо помнила момент, когда машина вылетела с дороги и устремилась с небольшого обрыва к журчащей узкой речушке, зато ей до сих пор виделись глаза брата, сломавшего шею при ударе. Тело Артура неестественно выгнулось, голова откинулась назад. В глазах его застыли непонимание и боль, и от это взгляда до сих пор становилось жутко. Испуганная Амина, жалобно попискивая от страха, хватала старшую сестру за плечи. Мать рассекла лицо об руль, судорожно вытирала кровь, капающую с подбородка на грудь, и кричала, что не может пошевелиться. А Нар ошеломленно смотрела на брата и не могла выдавить из себя ни звука. После она выскочила из машины и с отчаянием стремительно неслась несколько километров к дому, громко зовя отца.

Да, поистине это была страшная ночь. Никогда она не забудет, как отец выл над телом Артура и целовал каждый пальчик Амины, а ее лишь ощупал на наличие переломов и передал медикам, чтобы продезинфицировали раны, оставшиеся на руках и голых ногах от разбившихся в машине стекол. Он отшвырнул Нар от себя, как надоевшую кошку, правда, на следующий день не отходил от нее, но, как говорится, осадок в душе остался. Ночью мать умерла в больнице. Сейчас Нар понимала, что для смерти ее причин не было. Она не сильно травмировалась в аварии, врачи лишь зашили рану на лбу и наложили гипс на сломанную ногу. Однако причиной смерти была названа остановка дыхания во сне, вызванная сильнейшим нервным потрясением. Нар мало верила в подобное, скорее всего отец приложил к ее лицу подушку. Так она решила спустя много лет, уже будучи взрослой, когда можно дать трезвую оценку случившемуся.

Отчего-то сейчас она детально вспомнила события той страшной ночи и повернулась к отцу, пристально посмотрев на него.

– Пап, – впервые обратилась Нар к Абакяну в подобной манере, – это ведь ты задушил маму.

Она не спрашивала, а утверждала, что не позволило Абакяну придумать «правильный» ответ. Он присел рядом с дочерью на диван и обнял ее за плечи.

– Я любил Регину.

– Так отпустил бы ее, – усмехнулась Нар.

– А ты смогла бы отпустить того, кого любишь больше жизни? – с иронией спросил он, заранее зная, что скажет дочь.

– Никогда.

– Вот я и не смог. Задушил ее не я, а Карби.

– Наш главный конюх?

– Сейчас он конюх, в то время был моим первым охранником. Карби подстрелили три года спустя, поэтому ему пришлось сменить род деятельности.

– За что ты убил ее? Чтобы она не принадлежала никому, кроме тебя?

– Не только, – Абакян подошел к столу, взял коробку с сигарами и открыл ее перед дочерью. – Бери, – разрешил он и «откусил» щипцами кончик. – Осторожно, крепкая, – он замолчал, раскуривая сигару. – Она меня предала, а предательство, любовь моя, не прощают. Не имеет значения, насколько этот человек близок тебе. Раз он ударил в спину, значит, и его жалеть нельзя.

– Око за око? – Нар почувствовала, как приятно першит в горле от ароматного дыма, и улыбнулась. – Хорошая штука, нужно было раньше попробовать. Продолжай, я тебя перебила.

– Нечего добавить. Я не прощаю предателей. Как и тех, кто лишает меня того, что я люблю. Неважно, вещь это или человек. Давай выпьем. Помянем твою распутную сестру. Заодно отметим возможность избавиться от Берта. Тебе ведь он тоже не нравится?

– Отчего же? Берт умеет быть полезным, когда это нужно. Ты действительно заберешь у него Саркиса?

– Это лишь формальности. Мальчик все равно живет со мной.

Нар отвлеклась на сигнал о присланном сообщении от Берта, который умолял о встрече. Не посчитав нужным ответить, она вдохнула дым, потом с наслаждением выпустила его густым облаком перед собой и щелкнула пальцами.

– Пьем виски. От вина у меня изжога, – сказала она.

– Жаль, что я упустил момент, когда ты стала жесткой, – удрученно посмотрел на дочь Абакян.

– В тот день, когда погиб Артур, я поняла, что больше никогда не буду плакать.

– Сдержала слово?

– Нет. Плакала, когда оказалась ненужной тому, кого любила.

Абакян прищурился.

– Как тебя могли отвергнуть?

– Папа, если бы он меня любил, я уже давно готовила бы ему по утрам оладьи, возила бы наших детей в школу и плевать хотела на твою компанию.

– Сожалею, что этого не случилось.

– И я, – усмехнулась Нар. – Наливай! А то на душе тошно, боюсь, снова нарушу обещание.

– В «квартире свиданий»? Великолепно, – улыбнулась Полина в трубку. – Спасибо, Кори. Но вам с Дэвидом придется дождаться меня. Вдруг он куда-нибудь исчезнет.

– Без проблем, – быстро согласилась девушка. – И все же не думаю, что Берт скоро выйдет из дома.

– У него в гостях Нар?

Полина почувствовала, как сердце учащенно застучало в груди. Она обрадовалась, что может одним выстрелом поразить две цели. Как было бы хорошо застать этих двоих и, пользуясь замешательством, вызвать на откровенный разговор. Конечно, смешно рассчитывать на то, что Берт признается в причастности к смерти жены и Алекса, но все же Полина хотела увидеть его лицо и понять, так ли это. Она не считала Зильбермана способным на столь отчаянные действия. Однако тот факт, что он не испугался связаться с Нар, позволял ожидать от него многого, даже поступков, на которые он при обычных обстоятельствах никогда не решился бы. Зильберман с легкостью мог «заказать» неверную женушку. Что ему могло помешать сделать это? Страх? Полина знала немало жалких трусов, которые избавлялись от препятствий чужими руками. И у них вполне хватало смелости, чтобы «купить» профессионала, умеющего радикально решать проблемы. Берт мог поступить так же. Смерть Амины значительно улучшила его положение. Самое ценное – он получил свободу, и не менее важное – наследство. Недвижимость, счета, галерея Амины, возможно, есть и еще что-то. Главным же являлся семилетний мальчик, единственный внук Саркиса Абакяна. С его помощью любящим дедом можно управлять как угодно.