— Как далеко находится местная церковь?

— В ближайшей деревне, леди Рейс, — ответила Джози, беря в руки легкий зонтик от солнца. — Не волнуйтесь, нас уже ждет карета, любезно предоставленная лордом Таркером, так что мы не опоздаем.

— Разве он не составит нам компанию?

Повисшая тишина подсказала, что я снова ляпнула что-то не то.

— Лорд Таркер, — медленно начала Джози, явно подбирая слова, — и его дети не посещают церковь. Вы же знаете об отношениях драконов с религией.

Это была сказано утвердительно, но в интонациях проскользнули легкие вопросительные нотки. Я выдохнула через ноздри. И почему вместе с телом мне не досталась память леди Рейс? Это же попросту нечестно!

— Конечно, знаю, — уверенно солгала я. — Но, хм… Некоторые детали иногда вылетают из головы.

Джози закусила губу и кивнула. Ее рука, легшая на ручку двери, подрагивала.

Спускаясь по парадной лестнице, я не удержалась от нового вопроса:

— А как же прислуга лорда Таркера? Они добираются до церкви пешком?

— Нет, леди Рейс. Они проявляют похвальную преданность и отказываются посещать службы из уважения к своему хозяину.

Несмотря на слова, Джози неодобрительно поджала губы. Кажется, такое поведение вовсе не вызывало у нее понимания.

У парадного крыльца нас ждала карета с уже знакомым гербом Таркера. При виде нас кучер привстал на козлах, а лакей торопливо распахнул дверцу и помог подняться по раскладной лесенке. Я устроилась у окна, намереваясь полюбоваться видами, чтобы скоротать время, но заскучать не успела. Мы приехали достаточно быстро. Я даже не сразу сообразила, что Джози за всю поездку не выдавила из себя ни слова, лишь не спускала с меня глаз, как змея, приметившая жертву. Возможно, сравнение вышло слишком напыщенным, но мне и правда стало не по себе от ее пристального интереса.

Карета замерла у небольшой церквушки из окрашенного белого дерева. Темно-коричневую крышу венчала одинокая башня с крестом. К невысокому забору, ограждающему ее от раскинувшихся полей, стекал ручеек из скромно одетых людей. При виде кареты Таркера они с любопытством вытягивали шеи и беззастенчиво пялились на меня, пытаясь рассмотреть получше. Более тактичные зеваки отводили глаза, но все равно в их взглядах читалось любопытство.

— Подождите нас здесь, — скорее приказала кучеру, чем попросила Джози.

Вслед за ней я прошла в пахнущую расплавленным воском церковь, почти полностью забитую прихожанами. Кто-то покашливал, другие негромко переговаривались, дети, выглядевшие непривычно серьезными, явно сдерживались, чтобы не огрести от взрослых. Мы с Джози прошествовали к пустующему первому ряду (остальные скамьи были заполнены под завязку) и медленно опустились на холодные сидения.

К алтарю вышел пожилой священник в черной сутане. Мой взгляд сначала метнулся к его колорадке, а уже затем — к библии, которую он почтительно нес в руках. Он бережно положил ее на подставку у алтаря и неторопливо зашуршал страницами.

— Под «Священным Преданием» понимается то, что истинно верующие и чтущие Бога словом и примером передают один другому, и предки потомкам, учение веры, закон Божий, таинства и священные обряды…

Голос священника убаюкивал, и уже с первых его слов я с трудом сдерживалась, чтобы не зевнуть. Спать с открытыми глазами я не умела, но, бьюсь об заклад, пару таких проповедей, и я в идеале освою этот крайне полезный навык. Зачем мы сюда вообще пришли? Надо было сослаться на головную боль и остаться в постели.

— Но священный обряд не равен магическому…

Я навострила уши. Спать резко расхотелось.

— Магия противоестественна. Она не несет в себе добра и противоречит Божьему промыслу...

Я распахнула от удивления рот. Так, это что, призыв к геноциду? Разве церковь и маги враждуют?

— Джози, — шепотом позвала я и заерзала от нетерпения. — У меня к тебе вопрос…

Джози сделала страшные глаза и выразительно кивнула в сторону алтаря и священника, распаляющегося с каждым словом. С задних скамеек не зашипели (полагаю, мой статус оберегал меня от такого явно выраженного недовольства), но гневное сопение я все-таки расслышала.

Вынужденная примолкнуть, я сосредоточилась на словах священника. Сквозь прорву явно устаревших слов и непонятных терминов я все-таки уяснила одно: церковь яростно не одобряет магию. До появления драконов этот мир развивался примерно так же, как мой собственный, и крылатых пришельцев, способных творить чудеса, поначалу приняли за посланников Бога. Но те отказались от столь почетного статуса, чем вызвали множество вопросов у простого люда. В каком-то смысле церковь боялась потерять сферу влияния и сдать позиции. Легче было объявить драконов церковными преступниками, чем вписать их магию в контекст библии, ведь Богу они не служили. Конечно, об этом не говорилось прямо, но я тоже умела считывать намеки, пусть и хуже Таркера.

Интересно, как именно взаимоотношения драконов и церкви отражается на желании правителей заключить мирный договор?

Я все еще размышляла об этом и во время чтения псалмов, и позже, когда долгая воскресная служба подошла к концу. Мы с Джози поднялись со скамьи и вместе со всеми хотели пройти к выходу, но священник вдруг окликнул меня по имени:

— Леди Рейс!

Мне пришлось замереть в проходе между скамейками, нацепив на лицо светскую улыбку. Надеюсь, именно светскую, а не растерянную.

— Святой отец! — в тон откликнулась я, понятия не имея, что нужно говорить в таких случаях. — Прекрасная служба, — после паузы нашлась я.

— Спасибо, дитя мое, — отозвался священник, добродушно поглаживая живот, выпирающий даже под свободной рясой. — Ваш отец написал письмо, в котором сообщил, что вы хотели бы исповедоваться. Так вот, мы может сделать это прямо сейчас.

Мне стоило большого труда удержать невозмутимое выражение лица и не выругаться вслух. Что-то мне подсказывает, что не стоит ждать добра от этой исповеди.

Мы прошли к небольшой кабинке из темного, тщательно отлакированного дерева. Святой отец, улыбнувшись мне, исчез за темно-синим пологом. Я, поколебавшись, тоже отодвинула тяжелую ткань и прошмыгнула на свое место. Раздалось негромкое старческое покашливание, донесшееся до меня через зарешеченное окошко, а затем я услышала слова неизвестной мне молитвы. Кажется, на латыни.

Сердце ухнуло в пятки. Я не знаю ни латыни, ни молитв. Как же мне выкрутиться на этот раз?

— Господь да будет в сердце твоем, чтобы искренне признать свои грехи от последней исповеди…

Судя по паузе, мне нужно было что-то ответить. Мозг в панике заметался, выдавая один бредовый вариант за другим, когда в дело снова вмешалась память тела леди Рейс. Мои губы сами собой приоткрылись и благоговейно выдохнули:

— В прошлое воскресение, — тихо вставила я.

Святой отец одобрительно покашлял (понятия не имела, что можно кашлять одобрительно, но, клянусь, мне послышалось именно так!) и приступил к сути.