начала держал таких ведьм. Богам известно, сколько их там.

Одна. Мы с Элизой переглянулись. Мы оба знали, что у них она одна. Другие, в том числе и та, кто меня проклял, давно умерли. Но одна осталась выполнять их приказы. Хотя у нее получилось спасти меня, пусть и странным способом. Это она написала начало пути, который привел меня в Черную Гробницу. Но надолго ли хватит ее борьбы? Скоро ли и ее обнимет Иной мир?

– Кроме охоты на фейри, – продолжал Брант, – все отряды получили приказ найти сестру новой королевы.

Пещера задрожала. Ноги шаркали по камню. Все чувства потонули под одной ненавистью. Если мальчишка в короне только попытается тронуть Элизу, я убью его, и с преогромным удовольствием.

– Зачем? – сурово спросил я. Во мне говорил Рэйф.

Брант пожал плечами.

– Их ведьма сказала, что судьба не велела ее убивать или что она может что-то сделать. Как-то так. Я не знаю подробностей. Только то, что приказано взять ее живой.

Значит, маленькая чародейка до сих пор пыталась своими путями защитить Элизу. Храбро. Неважно, чего так хотели Руна и Колдер, – мы не позволим им это получить.

Я встал и посмотрел на Криспина.

– Было полезно, как ты и обещал. Они свою часть сделки выполнили. Освободите их и дайте им уже поесть, черт возьми.

– Кто ты такой, чтобы командовать? – встрял Ульф. – Сначала ты едва говоришь с королем Ари, теперь требуешь, чтобы мы тебе подчинялись?

– Заткнись, медвежонок, – снисходительно сказал Халвар.

– Вы наши пленники. Все вы. А мы с Фреем – члены королевской стражи. Мы говорим от имени короля. Вы не выбрали сторону, а мы не собираемся греть воронов за пазухой.

– Они сбежали, – напомнила Элиза. – Они не вернутся к своим.

– Да мне плевать. Они наши враги.

– Даже на войне есть приличия, – сказал Халвар. В этот момент он был так похож на отца. – Хватит уже ныть и жаловаться, что ваш король поставил во главе отряда кучку фейри в магических оковах. Хотите обращаться с воронами как с пленниками – пожалуйста. Как по мне, это вполне терпимо. Нас же вы кормите. Может, они и перейдут на вашу сторону.

– Очень они нам нужны, – проворчал Ульф.

– Хватит, – оттолкнул его Фрей. – Ари – справедливый король. Даже к врагам. Так выньте уже их из этой чертовой лужи и дайте хоть что-нибудь из еды.

– У нас не так много, – сказал Криспин. Сив не выдержала.

– Мы принесли кое-что из Раскига, для всех.

Криспин кивнул, и кто-то из беженцев разрезал ремни, стягивавшие запястья воронов. Кари упала, и Брант поспешил подхватить ее, хотя и сам ослаб не меньше. Когда он убрал волосы с ее худого лица, мы ясно увидели, что оно женское. С длинными ресницами и россыпью веснушек на носу.

Халвар поднял ее на руки. Ее голова откинулась назад, а глаза дрогнули и открылись. Фрей и Маттис помогли Бранту выбраться из пещеры, и повисла тишина.

Криспин разбил ее громким хлопком.

– Что ж, всем приготовиться к отъезду!

Когда я повернулся к выходу, перед моим лицом оказался палец Ульфа.

– Осторожней, Рэйф. Я чувствую, в твоей голове роятся темные планы, и я тебе не доверяю.

– Взаимно, – злобно оскалился я. Желание перерезать засранцу горло стерло любые остатки логики.

Ульф вихрем вылетел из пещер. Джунис коснулась моего локтя. Между бровей у нее пролегла озабоченная морщинка.

– У его гнева кислый вкус.

– И что это значит?

– Пока не знаю, – она покачала головой. – Но обычно это значит, что очень скоро я перестану ему доверять. Буду присматривать за ним.

Да уж, и я буду.

Все постепенно собирались в главной пещере. Элиза пинала камешки, избегая моего взгляда.

Скажи что-нибудь. О ней говорили при дворе, в заговоре ее сестры ей отводилась какая-то роль – это был повод задуматься. Но все молчали.

Мне нужно было поговорить с ней, забыть на мгновение, что я сам оттолкнул ее. Забыть о мести и крови и вернуться в то время, когда мы прятались от всех по нишам, а в мире все было хорошо.

– Твой кузен не найдет тебя.

Пустые слова. Они не вмещали и половины всего того, что я должен был сказать. Элиза остановилась. Глаза ее живо сверкнули.

– Он может.

Я сделал шаг ближе.

– Нет, не сможет.

– Если он доберется до нас… – Элиза замялась, нервно покусывая губу. – Убей меня.

– Элиза…

– Я пойду пригляжу за воронами, – перебила она. – Спасибо, что помог их спасти. Это, должно быть, нелегко. Ты ненавидишь тиморцев.

Она ушла, не проронив больше ни слова. Не бросив даже взгляда. Обычно она смотрела на меня с тоской, гневом или разочарованием. Любое из этих чувств было лучше, чем ничего.

Чему я так удивлялся? Разве я не хотел, чтобы она вычеркнула меня из своей жизни? Я добился своего, и она будет в большей безопасности без связи с принцем, погрязшим в мести.

Тогда почему же от ее пустого взгляда сердце болело так сильно?

Глава 18. Сбежавшая принцесса

В пещерах мы надолго не задержались. Немного отдохнули, съели по половине зачерствевшей медовой булки и выпили по глотку разбавленного вина, и Халвар настоял, чтобы мы отправились в Раскиг.

С растянувшимися длинной цепочкой беженцами мы не могли двигаться так же быстро, поэтому и дороги пришлось выбирать другие. Каменистые тропы, на которые мы раньше жаловались, показались ничем по сравнению с илом и скользкой грязью болот и топей, раскинувшихся неподалеку от каменоломен. Мы выбрали маршрут, который всего за один лишний день пути позволял далеко обойти Воронов Пик.

Ульф твердил Халвару, что он дурак и хочет всех сгубить, раз ведет такими тропами.

К следующему утру у него нашлись единомышленники. Некоторые перешептывались, что Халвар и Кровавый Рэйф уже спланировали, как бросят нас неподалеку от замка на растерзание воронам.

Это ворчание мне изрядно надоело, но находиться близко к Валену тоже не особо хотелось. С ним было слишком плохо и слишком хорошо одновременно. Я не знала, что из этого хуже, и решила избавить себя и от того, и от другого.

Я замедлила шаг, и вскоре со мной поравнялись замыкающие. Брант со связанными руками шел за телегой, где лежала его сестра. Она пришла в сознание только прошлой ночью и потом снова забылась тревожным сном.

Брант умылся и вычистил бороду. Он оказался ненамного старше меня, всего на пару-тройку лет. Он был красив, пронзительно голубоглаз, а его плечи опустились, будто под тяжестью