– Энди прыгнул, и я тоже…

Поборов раздражение, мы повели себя как взрослые. Тут же наши голоса изменились.

– Милая, все в порядке, – сказала я Оливии, когда та уткнулась лицом в отцовскую рубашку.

С Оливией на руках Кол двинулся к кладовке, и я кивнула ему вслед. Он вошел и взял мамину метлу и совок.

– Если ты заберешь Энди, я уберу стекло.

Я предположила, что именно такими были морские пехотинцы – каждый делал свое дело. Я схватила Энди за ошейник и вернулась на крыльцо, где осмотрела его лапы.

Когда я вернулась в дом, Оливия сидела за кухонным столом, а Кол вешал полотенце на край раковины.

– Я уже обо всем позаботился. – Тон Кола вновь стал деловым. – Возможно, стоит пройтись тряпкой еще раз, на всякий случай.

– Да, – мой голос звучал удивительно официально, когда я села рядом с Оливией. Девочка положила руки и голову на стол.

– Мне очень жаль, – сказала она.

– Все хорошо. Просто стакан, – заверила я Оливию. Тут мне в голову пришла идея. Я отодвинула Кола в сторону и нашла в кухонном ящике веревку и ножницы. – Кроме того, у меня есть волшебная пыль, которая соединяет все обратно. Я просто посыплю ею стекло, если потом найду, и все.

Оливия улыбалась в предвкушении и стала наблюдать за моими руками.

– Что ты имеешь в виду?

– Садись, – я указала на стул.

Девочка села. Энди смотрел на нее, высунув язык.

Депрессия делает людей эгоцентричными, в отличие от работы с детьми. Нужно просто полностью сосредоточиться на них. Оливия выпрямилась, улыбнулась. Волшебство уже сработало.

Я сделала, как показывал мне Марти, и скрутила петлю. Я нашла в кармане «пыль», закрыла ножницы, показала девочке разрез, сотворила чудо. Затем снова собрала веревку.

– Как ты это сделала?

– Я тебе уже сказала. – Пришла моя очередь говорить спокойно. – Магия. Работает с чем угодно.

Оливия посмотрела на отца, закатившего глаза.

– Покажи-ка мне еще раз!

Я выполнила ее просьбу.

– Нам и правда пора, – наконец сказал Кол.

Оливия вскочила на ноги, поблагодарила меня и погладила по пути Энди.

– Сейчас подойду, – крикнул ей вслед Кол.

Мужчина так долго смотрел на свои ботинки, что я чуть сама не нарушила молчание. Вдруг он произнес:

– Ты права.

Я уже готова была яростно протестовать, но замолчала.

– Ты все правильно сказала, – продолжил он. – Предписания твоих врачей меня не касаются. Я поспешил с выводами. Прошу прощения.

Теперь была удивлена я.

– О, хорошо. Спасибо.

– Эмили, я не должен был…

– Ох, лучше замолчи. Не веди себя так странно и официально. Я просто не понимаю. Паоло тебе так и сказал, что он заботится обо мне?

Кол кивнул, щурясь на меня.

– Что?

– На самом деле… – Мужчина подыскивал нужные слова. – Теперь в этом еще меньше смысла.

Я не могла не согласиться. Я до боли хотела рассказать ему о Сэнди, но какой частью ее истории можно было поделиться?

– Есть кое-что… Что может произойти…

Мужчина обернулся.

– Кое-что?

Я протянула ему свой телефон.

– Запиши сюда свой номер. Сейчас явно не лучшее время, но, может, я могу позвонить тебе на этой неделе?

Кол держал телефон так, словно это было животное, готовое его укусить.

– Я не буду донимать тебя по телефону, Кол.

Видимо, обдумав мои слова, он резко ткнул указательным пальцем в экран и вернул мне телефон.

Наблюдая, как они с Оливией спускаются по ступенькам крыльца, мне невыносимо хотелось «промотать» время до встречи с Сэнди. Желание увидеть ее, выяснить, что же она узнала, пылало, как раскаленный уголь, у меня внутри.

За полтора года до событий на озере я познакомилась с Колом – в тот же вечер, что и с Паоло – на благотворительном вечере по сбору средств на медицинские исследования. Я притащила с собой Элли в качестве спутницы.

– Объясни мне, зачем мы идем на благотворительный вечер? – спросила она, когда я мчалась к университетскому клубу, словно застывшему во времени, с его внушительными гардинами и увесистыми столовыми приборами.

В голосе Элли было столько скептицизма, что я даже улыбнулась – отчасти для того, чтобы скрыть обиду.

– Для исследования H1-N24. С тех пор прошло почти двадцать лет…

Все тут же изменилось, как только она поняла, вспомнив о моем покойном отце. Глаза Элли засветились теплом, даже жалостью, и она сжала губы.

– Мы неплохо проведем время, – сказала я, зная это наверняка, потому что специально спрашивала о содержании презентаций перед тем, как ответила «да» на приглашение. Я ни в коем случае не заставила бы ни одну из нас провести целый вечер за просмотром слайд-шоу, посвященных самому заболеванию – симптомам или различным формам частично эффективного лечения. Я уже многое знала о H1-N24. Первые признаки, проявляющиеся в течение трех дней после заражения: легкая лихорадка, головная боль и мышечные боли с последующей рвотой. Позже – кровотечение из носа, рта и десен. Низкое кровяное давление в итоге вызывает отказ органов и смерть.

Однажды я уже совершила ошибку, посетив подобную презентацию. На слайдах мелькали зернистые изображения микробов, а далее следовали фотографии пациентов с измученными, испуганными лицами. Не остается места для академического любопытства, если речь заходит о страданиях любимого человека. Представив себе отца, я выбежала из конференц-зала, зажав рот рукой. На этот раз все было по-другому. Проще. Там просто должны были рассказывать о самом исследовании и его финансировании.

Университетский клуб был точно таким, каким я его помнила по банкетам факультета спорта. Моя миссия состояла в том, чтобы стоять на сцене во время одной из презентаций рядом с дюжиной других людей, которые потеряли членов семьи из-за болезни. Поэтому мой бейдж был украшен звездой. Гул разговоров перемежался звоном бокалов и столовых приборов. Элли наклонилась вперед, когда выступающие заняли небольшую сцену, упершись локтями в белую скатерть. Очевидно, она скучала по университетской жизни больше, чем я.

– Ты в порядке? – спросила Элли перед тем, как я собралась на сцену. Искренность ее беспокойства заставила меня почувствовать смутную вину.

– Все, что от меня требуется – стоять прямо. Для этого я выпила идеальное количество вина.

У меня как будто немного заплетался язык. Я подмигнула подруге.

Когда пришло время, я поднялась по шаткой лестнице вместе с остальной группой и улыбнулась в тусклом свете. Спикер – исследователь по имени Джей Сильвер – начал свою страстную речь.