Людей не было видно.

Заинтересованно пройдя дальше, она отметила, что просторная зала также освещается по периметру такими же круглыми большими светильниками, свет из которых льется уже светло-зеленого оттенка. К девушке пришло осознание того, что это большая лаборатория некоего ученого или группы ученых. Она вновь огляделась, но не заметила ни души. Подойдя к одному из столов, с интересом наклонилась над треугольным широким горшком с растениями, которые росли в нем и походили на мяту, только листики у них были розовые. Это вызвало удивление у Нади.

Неожиданно за ее спиной раздались приглушенные быстрые шаги, и девушка стремительно обернулась.

Перед ней стоял граф Чернышев, у которого в руках было нечто, напоминающее вытянутую стеклянную колбу. Облаченный в простые штаны, домашние туфли, рубашку и жилет, он показался девушке невероятно простым и родным. Длинный серый жесткий фартук, немного измазанный чем-то черным, похожим на уголь, довершал его наряд. Резко остановившись, граф удивленно поднял брови, явно не ожидая увидеть здесь кого-то.

– Наденька? – опешил он, окидывая ее изумленным взором.

– Это вы, Сергей! – выдохнула облегченно Надя. – Напугали вы меня!

– Я? Отчего же? – улыбнулся он, проходя далее и ставя колбу на стол.

– Нет, теперь все хорошо. Я так рада, что нашла вас здесь!

– И как вы очутились тут? – обернулся он к ней, в его голосе чувствовалось только искреннее удивление и ни грамма возмущения.

– Я нечаянно села на диванчик, и он…

– А! Не продолжайте… я мог бы и догадаться. Надеюсь, вы не сильно испугались?

– Немного, – улыбнулась она и провела рукой вокруг. – Это что, ваша лаборатория?

– Можно и так сказать, скорее мое тайное убежище от чужих глаз.

– И оно скрыто на подземном этаже? Чтобы другие не знали?

– Да. Знаете ли, душа моя, – он чуть приблизился к ней и добавил: – Не все люди готовы воспринимать непривычную информацию или новое. Признаюсь вам, поначалу я пытался все опыты проводить открыто. Но царская охранка замучила меня своими подозрениями, постоянно заводили на меня страшные дела, запрещали то одно, то другое. Затаскали на допросы, и все время твердят, что я делаю бомбы, чтобы свергнуть царя.

– Какие жуткие подозрения.

– Вот именно. Я устал с ними бороться. Оттого и устроился здесь. Я, знаете ли, с детства увлекался всяким новаторством. Это очень занимает меня, – он невольно оглядел себя. – Я в таком неприглядном виде, Наденька, – начал оправдываться он, – подумаете обо мне не весь что.

– Вовсе нет. А что это за приборы? И растения?

– Вам это интересно?

– Конечно.

– Я рад этому, милая, занимаюсь я всем понемногу. Если хотите, расскажу вам о моих творениях.

– Конечно, – кивнула она и тут же спросила: – А эти светящиеся маленькие люстры, вы сделали их сами? – она назвала предметы так, чтобы он понял, ведь слово «светильник» еще явно не использовалось в этом веке.

– Да.

– Очень похоже на электр… – она замялась, понимая, что не стоит говорить лишнего, все-таки он не знал, что в будущем такие светильники будут повсюду.

– Они загораются, когда из воздуха берут некий эфир, который наматывается на тонкие проволоки, что у них внутри, и тогда этот эфир начинает сиять, как светлячки в ночи. Только во много раз сильнее. Но вам, наверное, непонятно, как это происходит.

Конечно же, она понимала его, прекрасно зная, что только в конце века Никола Тесла откроет человечеству переменный ток, ведь душа Теслы-ученого будет великим посланцем в наш мир, готовая отдавать человечеству Божественные тайны Вселенной, и изобретение им электричества будет всего лишь мелкой частичкой великих знаний.

И теперь она была поражена тем, что и графу Сергею были доступны эти знания. Чернышев в этот миг увиделся ей уникальным, таинственным молодым человеком, явно его душа была высшего посвящения. Она знала, что великие ученые, изобретатели и открыватели нового для человечества в большинстве своем имели Древние Души Вселенной, воплощенные в человеческих телах здесь, на Земле. И им было открыто то, что скрыто от других земных людей, имеющих Души более молодые и неопытные.

– Отчего же, примерно я поняла. Но как вы узнали, что можно взять этот эфир из воздуха?

– Опыты, много опытов и какое-то внутреннее чутье, Наденька. Иногда на меня находит некое озарение в мыслях или посещают чудесные воспоминания, и тогда у меня получаются такие вещи, которые даже мне самому иногда кажутся сказочными.

И тут Надю осенило, ибо она вспомнила их разговор несколько дней назад.

– Ах, я поняла! Тогда, в коляске, вы говорились об этих ваших творениях? И что когда-нибудь вы расскажите о них.

– Да, Наденька.

– И отчего вы не рассказали мне про это раньше? Я думала о вас невесть что!

– Неужели?

– Вот именно! Я, как глупая, следила за вами несколько дней. Ведь это вы два вечера подряд ходили со свечой сюда, в правое крыло до этого диванчика и далее вниз. Так?

– Ну… – он на миг замялся и медленно кивнул. – Ну да, конечно, сюда. Куда же еще? – он улыбнулся.

– Ох, если бы вы знали, Сережа, какое я сейчас испытываю облегчение.

– Знаете, Наденька, я действительно хотел показать вам это мое тайное убежище, мою лабораторию. Но все переживал, вдруг вы осудите меня.

– Нет, что вы. Я просто восхищена вами, Сергей. Теперь я спокойна, раз все выяснилось.

– Все же какая вы удивительная девушка. И как вы додумались сесть на этот диванчик?

– Случайно, когда смотрела на портрет вашей жены.

– А-а-а… И зачем вы его рассматривали? А впрочем, я знаю ответ. Вы все надеетесь пролить свет на ее исчезновение? Но это напрасно, милая. Что я только ни делал, чтобы все разгадать, но зря. Думаю, стоит смириться с судьбой. Лидия в прошлом и надо оставить воспоминания о ней там. И отныне перед нами новая жизнь. Так я решил три дня назад.

– Может, вы и правы, – согласилась она и, потрогав один из блестящих сосудов на столе спросила, обернулась. – Вы ведь не сердитесь на меня, что я пришла к вам сюда без разрешения?

– Ничего страшного. Я даже рад, что вы такая любопытная и все нашли сами, – улыбнулся он, приблизившись. – Правда, Велина Александровна заставляет меня тщательно скрывать это место. Лишь я и еще двое преданных мне слуг знают о нем. Бабушка твердит, что это моя блажь, и все мои разработки и опыты не смогут быть открыты людям. К тому же она очень боится за меня.

– Почему же? – спросила она, прекрасно помня, как старушка прогнала ее два дня назад из правого крыла.