выпрямился, расправил плечи и шагнул к «уполномоченному» ближе.

— Скажите… — Начал он и поперхнулся концовкой фразы.

— Пусть лучше самая жестокая, но — правда…

— Вы это о чем? — Удивленно поднял за стеклом шлема брови Горобец.

— Здесь эпидемия! — Уверенный в правоте своих слов начал декламацию Джон.

— Здесь вокруг гуляет страшный вирус, который вызывает галлюцинации и потом смерть. Мы умрем?

— Сомневаюсь… — Заулыбалось лицо в шлеме.

— Вы будете жить долго и счастливо… Очень долго, я полагаю…

— Так почему же вы в костюме? — Несколько озадаченный начал допытываться до сути Джон.

— И… Мнэ… Кхе… — Он посмотрел на Афелию, потом на шнуровку в паху скафандра «уполномоченного».

— И почему у вас там… — Он, воровато оглянувшись по сторонам, ткнул пальцем в распущенную шнуровку на костюме.

— Шнуровка распущена?

— А-а-аэх… — Залился краской Семен Семенович.

— Н-да… Черти глазастые… Это так… Эксперимент, в общем.

— Ага… — Глубоко задумался Джон.

В его перегруженных последними событиями мозгах синапсы гоняли информацию с утроенной скоростью, клетки глии поставляли нейронам самые отборные углеводы, сосуды пульсировали.

Все говорило о том, что он совсем скоро сообразит — в чем здесь дело.

— Ага! — Воскликнул Джон.

Он уже почти сообразил, в чем здесь дело.

Магическое, волшебное, слово «эксперимент» все расставляло по своим местам.

Русские испытывают новое психотропное оружие, русские испытывают новый тип излучения, русские испытывают…

Да и какая разница, что они испытывают?

Что бы они ни испытывали, он Джон подданный Соединенных Штатов Америки и его дорогая супруга не менее подданная тех же самых Соединенных Штатов стали невольными участниками совершенно секретного эксперимента русских.

Из этого следовало…

Из этого могло следовать все что угодно и то самое село Шушенское, т. е. страшное место ссылки великого вождя Российского пролетариата не становилось от этого менее призрачным.

Его Джона и Афелию, ставших невольными свидетелями секретных испытаний даже могут ликвидировать.

У Джона дрогнули колени.

Ликвидировать физически…

Расстрелять…

Замучить в страшных сырых застенках…

Или устроить промывание мозгов в психологической клинике… Или… Джон не выдержал. Он рванул на себе футболку.

— Ну, был бы я шпион, позволило бы ЦРУ мне на ваши головы свалиться?

Человек в скафандре предусмотрительно сделал шаг назад.

Завертел головой в поисках своих телохранителей. Те были рядом. Джон в запале продолжал.

— Ну, был бы я их шпион, они бы еще на подходе вашу Щуку раскололи…

— Ах, Щука. — Обрадовался уполномоченный представитель. Он, похоже, стал успокаиваться.

— Замечательный субъект. Замечательный… — Он шагнул к Джону ближе.

— Вы не трудитесь все понять сейчас многоуважаемый Джон Арнольдович. Не трудитесь. Давайте — ка мы лучше пройдем к вертолетам.

— С комфортом доставим вас в более подходящее для беседы помещение.

— Там и поговорим.

— Казематы? — В ужасе отпрянула Афелия.

— Да какие же казематы, госпожа Афелия? — Горобец, подпираемый сзади охранниками, постепенно оттеснял американцев к вертолетам.

— Это обычный гостиничный номер. Со всеми удобствами. Отоспитесь там. Покушаете по человечески. А это… — Он разжал пальцы, продемонстрировав алмазы и жемчуг.

— Это можете оставить себе. На память… — Он хитро прищурился за стеклом шлема.

— Как? — Удивился Джон.

— Вы их не конфискуете?

— Это компенсация. — Настаивал Семен Семенович. — За материальный и моральный ущерб, нанесенный вам, в следствие, наших испытаний. Как вы на это смотрите?

— Положительно! — Выпалила Афелия и сграбастала с руги Горобца материальные ценности.

— А теперь я попрошу вас подняться на борт этого гостеприимного воздушного судна. — Горобец махнул в сторону Ка58 м с белым ладным номером на боку.

— Это флагман, так сказать, нашей маленькой флотилии.

— Адмирал… — Наконец освоился в необычной ситуации Джон и перешел на привычную иронию и сарказм.

— Адмирал. — Повторил он обращение в тайной надежде на то, что столь высокое звание, повысит статус его Джона в глазах этого «уполномоченного».

— Я не адмирал. — Отозвался Горобец. — Я пока полковник. Но… Надеюсь… Лет через пять может быть… Ну в запасе разумеется.

— Ага! — Сообразил Джон. — Вы штацкий? — Горобец нахмурился.

Разрешенное время присутствия между первым и вторым контуром Периметра подходило к концу.

По боевому расчету на операцию он должен был затратить не более двадцати минут.

Он посмотрел на часы, надетые поверх скафандра.

— Это сути дела не меняет, уважаемый Джон Арнольдович. А-а-а, па-а-апрашу на бо-о-орт! — Джон быстро повернулся к вертолету, подхватил под руку Афелию и стиснутый с двух сторон охраной двинулся к круглой дырке в корпусе, по всему выполнявшей роль входной двери.

— Я бы все — таки хотел спросить! — Напрягал он связки, стараясь переорать разогревающийся двигатель Ка58 м.

— Спрашивайте! — Наклонился вперед Семен Семенович, машинально закрываясь рукой от поднятого ротором вертолета ветром.

— Как там с нашими вещами? — Горобец сделал шаг вперед и что было силы, бросил успокоительную фразу против ветра.

— За них не беспокойтесь! Будут доставлены по вашему адресу в целости и сохранности!!!

— Ага! — Мгновенно вычислил Джон сумму экономии. Вряд ли Россия странная, но очень честная страна не заплатит за доставку.

Джону стало совсем хорошо, и он, наклонившись к жене, сообщил ей хорошую новость.

— Они сами отправят наши вещи домой! — Ветер, поднимаемый роторами «Угрей» усиливался.

Это пагубно сказывалось не только на макияже Афелии, но и на ее прическе.

В «Стриж» набилась пыль, мелкий песок, мусор, соломинки и теперь он больше походил на «еж».

Афелия это понимала и в виду столь чрезвычайных обстоятельств, настроение у нее было премерзопакостнейшее.

— У нас за путевку шесть тысяч заплачено! А мы только два дня на берегу прожили!!! Нам же никто этого не вернет! — Она первой пролезла внутрь вертолета, крепко сжимая в одной из ладоней материальные ценности, лишь по приблизительным подсчетам тянувшие на пять миллионов долларов.

Хотя, не исключен тот факт, что жемчужина в своей уникальности могла бы потянуть и на большую сумму без всякой поддержки алмазов Сим-Сима.

Джон пробрался следом, проследил, чтобы Афелия пристегнулась к жесткому металлическому стульчику страховочным ремнем и, вздохнув с облегчением, стал устраиваться сам.

Молчаливая охрана расселась у бортов.

Сам же уполномоченный сел на такой же как у афелии и Джона металлический стульчик и пристегнулся ремнем.

— Как вам агрегат? — Восхищенно выкрикнул он, демонстрируя вертолет изнутри.

Ротор двигателя еще не достиг крейсерских оборотов, и поэтому свистел чрезмерно громко.

Джон не стал ничего отвечать.

Хорошие манеры заставили его оттопырить большой палец на правой руке и удивленно качнуть головой. Горобец радостно улыбнулся за стеклом и прижал подбородком микрофон.

— Я два-двенадцать. Пристяжной группы Самойлова задание выполнил. Дайте окно во втором контуре Периметра. Подход через восемь минут.

— Слышим вас Семен Семенович! — Раздались из наушников радостные вопли диспетчеров.

— Как себя чувствует груз?! — Горобец окинул взглядом встревоженных американцев, и, по — доброму, улыбнулся.

— Нервничают… Но держатся молодцом.