– А из белой? – спросил он.

Она засмеялась:

– Это соль. Правда, соль очень вредна… для американцев.

– Только для нас? – переспросил он. – А нампоказывали место, где жена Лота превратилась в соляной столб в наказание за то,что оглянулась. Мораль: на прошлое нельзя оглядываться, нужно идти вперед ивперед!

Она снова засмеялась, уже без отчужденности в голосе:

– Ты еще не безнадежен, если что-то запомнил из нашейистории. Только выводы делаешь странные.

– Это сказал гид!

– Наверное, он из Америки. Сейчас вас здесь столько,что от американцев в глазах рябит! Чего бы вам не двинуть так же скопом,скажем, в Индонезию?

– Зачем? – удивился он.

Она пожала плечами:

– А сюда зачем? Там хотя бы на крокодилов смотрели. Илис индонезийками бы спали, экзотика!.. А здесь вас столько, что однимприсутствием начинаете размывать Израиль. Скажи честно, очень вас достаетсуществование моей страны?

Она спрашивала спокойно, чересчур спокойно, даже не смотрелав его сторону, а наблюдала, как официант наливает в ее фужер вино, но потомвзяла за тонкую ножку и взглянула поверх его края на Стивена так, как если бысмотрела вдоль ствола пистолета.

Сердце его стукнуло чаще, но внутренний голос предупредилстрого: спокойно, не опережай, не горячись, и он тоже пожал плечами.

– Она всех достает.

– Знаю, – ответила она. – Но остальные лишьскрежещут зубами. Да еще фигу показывают в кармане.

– Верно, – согласился он, – вся мощь теперьтолько у нас. Видишь ли, я не политик. Скажу как простой обыватель, как рядовойгражданин Америки, который верит в Бога, в справедливость, в равенство всехлюдей перед Богом и законом… По справедливости человечество не может допуститьсуществования Израиля…

– Почему? – ответила она напряженным голосом.

– По тем причинам, которые я перечислил. А еще в вашейдревней доктрине, от которой вы не отказались, кстати, заложено достижениеабсолютной власти Израиля над всеми народами.

Она поморщилась:

– А достижение всемирной власти США – это нормально?

Стивен покачал головой:

– Сама знаешь, это всего лишь полемический выпад, чтобыменя уесть. Власть Израиля – это именно Израиля, а власть США… что такое США?Это не страна, не народ, это тот строй, при котором большинство населенияжелает жить. Возжелает жить иначе – США тут же изменится. Повторяю, США – этоолицетворение желаний самих жителей. А Израиль – это древняя воля, котораяподчиняет все. И которой вы подчиняетесь, хотя многие требования звучат простонелепо.

– На взгляд непосвященного, – ответила она.Ощутила, что звучит чересчур высокопарно и напыщенно, поправилась: – Так навзгляд первоклассника выглядят формулы высшей математики. Немногие в них видятсмысл, но именно эти формулы создают турбины, космические корабли, проникают втайны атома…

Он улыбнулся, смолчал, что-то слишком в разговоре с красивойженщиной воспламеняется от какой-то ерунды. Не потому ли, на самом деле, чтоподсознательно жаждет с нею разделять не только ложе, но и все-все, что можетвстретиться.

Нам встретиться, подумал внезапно. Не ей и мне поодиночке, анам.

– Что с тобой? – услышал он ее участливый голос.

Он пробормотал:

– Да вроде бы…

– Ты побледнел, – объяснила она. – И вообще утебя вид такой, будто увидел привидение.

– Ну, – ответил он и попытался улыбнуться, –вряд ли я испугался бы так привидения.

– А что тебя пугает?

Она смотрела участливо и в то же время требовательно. Онглубоко вздохнул, сглотнул ком в горле и ответил так, будто бросался с высокогомоста с темную воду:

– Меня пугает, что мы могли бы не повстречаться. Но вдрожь вгоняет нелепое и страшное… что вдруг какая-то глупость разлучит!

Она разглядывала его спокойно, изучающе, в темных глазахзатаилась глубокая печаль.

– Разве вы, американцы, не считаете, что все людивзаимозаменяемы?.. Причем легко?

Он прошептал:

– Откуда такая глупость?

– Все ваши фильмы, – объяснила она, – о том,как у героя убивают горячо любимую жену, он бросается мстить, на ходувскакивает в машину к незнакомой женщине… и если она еще и незамужняя, то ужеясно, станут мужем и женой даже раньше, чем настигнут убийцу.

Он отмахнулся:

– Фильмы – одно, жизнь – другое…

Она покачала головой:

– А у нас это все одно. Мы – люди Книги. Кто-тособлюдает ее полностью, кто-то частично, кто-то совсем чуть-чуть, но у нас нетэтого разрыва: книги – одно, жизнь – другое.

– А ты, – спросил он, – в какой мересоблюдаешь?

Она лукаво улыбнулась:

– А ты как думаешь?

Он поморщился:

– Ну почему евреи всегда спорят? Почему отвечаютвопросом на вопрос?

Она снова улыбнулась, уже с некоторой неловкостью:

– Извини. Другой тип мышления.

Он покачал головой:

– Что за другой тип? Вы что, марсиане? У всех людейодин тип мышления.

– Нет, я, наверное, неточно выразилась… Наш типмышления привел к тому, что даже все еврейские философы выражают свои принципыв негативной форме. Извини, сейчас подберу… Вот тебе пример глубочайшегоразличия в типах мышления, Христос сказал: «Делай другим то, чего желаешь длясебя»…

– Прекрасный принцип, – сказал он настороженно.

– А вот Хилел, наш философ, который жил за сто лет доИисуса, сказал: «Не делай другим то, чего не желаешь себе». Как видишь,бездонная философская пропасть между этими двумя высказываниями. Извини, можнооткровенный вопрос?.. Скажи, но только откровенно: какую из этих формул тыпредпочел бы, чтобы применили к тебе?.. Только откровенно!.. Не спеши отвечать,подумай.

Дуглас поднял крышку ноутбука, «Vista», повинуясь голосовымкомандам, мгновенно соединилась с Интернетом, особая программа началапросеивать сайты, отбирая нужные, в то время как секьюрити наглухозаблокировало любой несанкционированный доступ.

Как ни странно, мелькнула насмешливая мысль, но самыйтяжелый удар еврейскому доминированию Пентагон нанес не бронетанковыми войскамиили крылатыми ракетами, а созданием именно вот этого Интернета. Возможно, дажесмертельный удар. Не секрет, что абсолютное большинство всех средствинформации: телеканалы, газеты, радио – в руках евреев. И, понятно, онитщательно фильтруют информацию.