– Убежала купаться ни свет ни заря, – рассеянно ответила Диана.

– Не будешь открывать? – спросил Дуглас, снимая ложечкой верхушку вареного яйца.

Диана сымпровизировала.

– Нет, я знаю, что там. У папы в Лондоне есть клиент-француз, который заявляет, что кто-то писал на него в газеты клеветнические письма. Папа считает, что он не прав. Нужно сделать перевод на французский, чтобы доказать ему. Попрошу Эмиля, секретаря в конторе по аренде жилья, мне помочь.

Лгала Диана редко, но когда ей все-таки приходилось прибегать ко лжи, каждый раз поражалась своим способностям.

– Везунчик Эмиль, – улыбнулся Дуглас. – Ты запала ему в душу. В прошлый раз, заполняя бумаги на аренду, он краснел от каждого твоего взгляда.

– Прекрати. Обычный парень.

Диане хотелось завершить разговор. Она ненавидела лгать, а Дуглас так ей доверял. Она сменила тему.

– Сегодня в Марсель?

– Да. Еще немного, и тот контракт на перевозку, о котором я тебе рассказывал, будет у меня в кармане. – Дуглас грустно посмотрел на яйцо. – Некогда доедать, опаздываю. Надо спешить. До свидания, дорогая.

Он поцеловал ее в щеку и вышел из кухни.

Диана посмотрела на большой коричневый конверт. «Настало время положить всему конец, – подумала она и печально улыбнулась. – Джеймс бы это одобрил».

Она взяла конверт в руки и вдруг почувствовала беспокойство: словно она собралась потревожить останки своего мертвого мужа, совершить своего рода надругательство над святыней.

Однако чего бояться? В конверте сухой военный рапорт – у нее должно было хватить смелости прочесть его еще десять лет назад. Диана вынула из ящика стола нож, просунула под клапан и разрезала. Затем перевернула конверт и вытряхнула содержимое: тонкий файл, состоящий из двух… нет, из трех листов линованной писчей бумаги, соединенных слегка проржавевшей скрепкой. Отцепив верхний лист, она осторожно взяла его кончиками пальцев.

Заголовок, набранный поблеклыми заглавными буквами, был достаточно прямолинеен.

УТРАЧЕН СПИТФАЙР МК1, ПМИ 27А, ОК. 16:00, СУББ. 30 ИЮН 1940, В СВЯЗИ С ДЕЙСТВИЯМИ ПРОТИВНИКА. ПИЛОТ КОМ. АВИАЗВЕНА ДЖЕЙМС БЛЭКУЭЛЛ, Д. Р. 13/04/19, ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ, ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ПОГИБ

*НАСТОЯЩИЙ ДОКУМЕНТ ОТНЕСЕН К КАТЕГОРИИ СЕКРЕТНЫХ.*

Предположительно погиб? Что это значит? Арнольдам всегда говорили, что факт гибели Джеймса не подвергается сомнению.

Диана начала читать.

В первых абзацах описывались задачи, поставленные в тот день перед эскадрильей. Их отправили барражировать над французской стороной Ла-Манша, между Дюнкерком и Булонь-сюр-Мер. Несколько судов ВМС Великобритании, два миноносца и группа корветов на полном ходу пересекали Ла-Манш; ожидалось, что немецкие люфтваффе предпримут попытки сбросить на них бомбы. Другая эскадрилья истребителей Королевских ВВС, готовая вступить в схватку с бомбардировщиками, прикрывала сами корабли. Эскадрилья Джеймса получила приказ перехватить немецкие истребители сопровождения.

Как и следовало ожидать, появились самолеты противника – и между апминстерскими «Спитфайрами» и немецкими Ме-109 завязался бой. Их было около тридцати – больше, чем два к одному против эскадрильи Джеймса.

Прочитав, Диана перевернула страницу.

Диана вдруг почувствовала холод. Она никогда не хотела знать и не интересовалась подробностями последних минут жизни Джеймса. Даже сейчас она не была уверена, нужно ли ей это. Положив лист бумаги на стол, она подошла к холодильнику и налила стакан воды.

Да что же она такое делает? Ворошит прошлое, потому что воспаленное воображение сводит ее с ума? Она посмотрела на потертые листочки на своей роскошной кухне и сделала глоток воды.

…Предположительно погиб.

Диана вернулась к столу.

Вторая страница начиналась с имени, звания и идентификационного номера одного из летчиков, вернувшихся в тот день на базу. Далее – данные под присягой показания.

Взяв себя в руки, Диана начала читать.

Под показаниями стояла накарябанная перьевой ручкой неумелая мальчишеская подпись, а ниже – отдельное примечание другим почерком и более темными чернилами:

Данный офицер погиб 9 июля 1940 г., находясь на действительной военной службе.

Руки Дианы слегка задрожали. За профессиональной выдержанностью показаний этого молодого человека проглядывал страх смерти. И сожаление. Как бы невозмутимо и бесстрастно ни старался он изложить факты, слово «жаль» все же проникло в сухой текст.

Через что должен был пройти Джеймс в те страшные последние мгновения жизни? Уж лучше бы ему погибнуть еще в небе, без страданий последнего пикирования с тщетными, мучительными попытками оживить ручки управления горящего самолета.

Предположительно погиб? «Конечно, погиб, – подумала Диана. – Какие еще нужны аргументы?»

Она взяла третью, последнюю страницу, несколько короче остальных. На ней были записаны показания второго свидетеля.

И вновь сверху листа стояли имя пилота и идентификационный номер. Это был упомянутый в предыдущих показаниях ЛА Хобсон. Диане показалось, что она слышала это имя в разговорах ее брата и Джеймса. Хобсон… Точно! Признанный в эскадрилье весельчак и острослов. Шевельнулось слабое воспоминание о каком-то розыгрыше с участием машины командира эскадрильи и гигантских панталон на одной из буйных вечеринок в Уэст-Энде.