в тебе страстей, постиг учение Кун-цзы и Мын-цзы и посвятил себя совершенствованию в управлении хозяйством.

Она объяснила Бао-юю, что такое «облако с дождем», а затем втолкнула его в комнату, закрыла дверь и ушла.

Бао-юй, ничего не сознавая и следуя наставлениям Цзин-хуань, свершил то, что делают между собою юноши и девушки. Но все это трудно описать полностью.

Всю ночь до утра Бао-юй нежился с Кэ-цин, ласкал ее и никак не мог с нею расстаться. Потом они, взявшись за руки, пошли гулять и попали в густые заросли терновника, где бродили волки и тигры. Впереди путь преграждала река, через которую не было моста.

Бао-юй заколебался и неожиданно заметил, что Цзин-хуань догоняет его.

– Остановись! – сказала она. – Поскорее возвращайся обратно!

– Куда я попал? – мгновенно застыв на месте, спросил Бао-юй.

– Это брод Заблуждений, – пояснила Цзин-хуань. – Глубиною он в десять тысяч чжанов, шириною в тысячу ли. Через него не переправишься ни в какой лодке, кроме деревянного плота, которым правит Деревянный кумир, а толкает шестом Служитель пепла. Они не берут в награду ни золото, ни серебро и перевозят только тех, кому уготована счастливая судьба. Ты забрел сюда случайно, и если утонешь на этом броде, значит ты пренебрег моими наставлениями.

Не успела она произнести все это, как со стороны брода Заблуждений донесся шум, напоминающий раскат грома, толпа чертей и якш подхватила Бао-юя и увлекла вниз. От ужаса у него выступил холодный пот, и он закричал:

– Кэ-цин, спаси меня!

Перепуганная Си-жэнь и остальные служанки бросились к нему с возгласами:

– Бао-юй, не бойся – мы здесь!

В это время госпожа Цинь находилась тут же, она пришла просить служанок следить, чтобы кошки не разбудили Бао-юя. Услышав, что Бао-юй во сне зовет ее, она удивилась.

«Ведь мое детское имя здесь никто не знает! Как он его угадал?»

Что произошло потом, можно узнать из следующей главы.

Глава шестая, в которой будет рассказано о том, как чувство «облака и дождя» познал Цзя Бао-юй и как впервые в дом Жунго явилась бабушка Лю

Когда госпожа Цинь услышала, что Бао-юй произносит во сне ее детское имя, душой ее овладела какая-то печаль, но расспрашивать юношу о чем-либо она сочла неудобным.

Бао-юй, до сих пор находившийся в таком состоянии, словно он что-то потерял, постепенно пришел в себя и стал оправлять на себе одежду. Си-жэнь стала помогать ему завязывать пояс. Коснувшись случайно холодного липкого пятна у его бедра, она испуганно отдернула руку и не удержалась от возгласа:

– Откуда это?

Бао-юй покраснел и сжал ее руку.

Си-жэнь была девушка умная и возрастом на два года старше Бао-юя, поэтому она немного разбиралась в жизни. Заметив смущение Бао-юя, она догадалась, в чем дело, и стыдливый румянец невольно проступил через пудру на ее лице. Ей было неловко расспрашивать его, она только помогла ему одеться и повела к матушке Цзя. Она даже не помнила, как прошел ужин, и едва они вернулись к себе, сразу воспользовалась моментом, когда кормилиц и служанок поблизости не было, для того чтобы сменить Бао-юю нижнее белье.

– Добрая сестрица, – робко попросил ее Бао-юй, – ты уж об этом никому не говори!

Сдерживая смущение, Си-жэнь еле заметно улыбнулась.

– Ты почему… – произнесла она, сделала паузу и, оглядевшись вокруг, добавила: – Откуда это у тебя?

Бао-юй покраснел и ничего не ответил, а Си-жэнь смотрела на него и смеялась. Помедлив с минуту, он подробно рассказал Си-жэнь о том, что видел во сне.

Когда Бао-юй стал описывать чувство «облака и дождя», Си-жэнь от стыда опустила голову и закрыла лицо руками. Бао-юю всегда нравилось, что Си-жэнь так кротка и мила; набравшись храбрости, он привлек ее к себе и стал понуждать вместе совершить то, чему научила его фея Цзин-хуань.

Си-жэнь помнила, что Бао-юю ее отдала матушка Цзя и отказывать ему ни в чем нельзя, поэтому она для приличия немного пококетничала и, так как иного выхода не было, согласилась разок понежиться с Бао-юем… С тех пор Бао-юй стал смотреть на Си-жэнь совершенно по-иному, а Си-жэнь в свою очередь стала относиться к нему с еще большим вниманием и заботливостью. Однако об этом речь впереди.

Следует сказать, что во дворце Жунго вместе с хозяевами и слугами обитало более трехсот человек. Каждый день здесь происходили какие-нибудь события и что-нибудь случалось, жизнь походила на пучок пеньки, которую невозможно распутать. Вот и приходится ломать голову, с кого, с какого события начинать повествование.

Случилось так, что в один прекрасный день из-за тысячи ли, маленький, ничтожный, как горчичное зернышко, человечек, имеющий лишь отдаленные родственные связи с семьей Цзя, является во дворец Жунго. И пусть даже с него приходится начинать рассказ, все равно это даст нам в руки некую путеводную нить.

Семья, к которой принадлежал этот человек, носила фамилию Ван. Они были местными уроженцами, их дед служил мелким чиновником в столице и когда-то был знаком с дедом Фын-цзе – отцом госпожи Ван. Дед, завидуя славе и могуществу семьи Ван и желая извлечь выгоду, причислил себя к ее родственникам и сумел доказать, что он является племянником отца госпожи Ван. О существовании отдаленной родни не знал никто, кроме старшего брата госпожи Ван – отца Фын-цзе да самой госпожи Ван, которая находилась тогда в столице и случайно об этом услышала.

Сам дед давно покинул этот мир, а его единственный сын по имени Ван Чэн разорился и переехал жить в деревню. Потом и Ван Чэн умер, оставив после себя сына, которого в детстве звали Гоу-эр. Гоу-эр женился на девушке из семьи Лю, и она родила ему сына, которого назвали Бань-эр, и дочь – Цин-эр. Семья состояла из четырех человек, занимались они земледелием.

Так как Гоу-эр целыми днями работал, а его жена, урожденная Лю, занималась домашними делами, за детьми присматривать было некому, и Гоу-эр решил взять к себе в дом тещу – старуху Лю, которую все попросту называли бабушкой.

Бабушка Лю была вдовой, сыновей не имела и жила исключительно на те доходы, которые приносили ей два му тощей земли. Как же ей было не согласиться, если зять брал ее к себе?! Поселившись в доме, она стала усердно помогать дочери и зятю.

Когда окончилась осень и наступила зима с морозами, в доме еще не успели к ней подготовиться. Гоу-эр был крайне озабочен, выпил с горя несколько чашек вина и стал искать, на ком бы сорвать свой гнев. Жена не осмеливалась