туманно-заманчивое «может быть». Возможно, сделку подхватит Netflix, или HBO, или Hulu[43]. А фильм станет массовым хитом, и тогда выйдет еще один тираж моей книги с постером фильма на обложке, и будет церемония премьеры, где я в специально сшитом для меня платье выйду рука об руку с красивым азиатским актером, выбранным на роль Гэна. А роль Энни Уотерс непременно сыграет Эль Фаннинг, и на премьере мы с ней сделаем милое селфи вроде того, какое Афина когда-то сделала с Энн Хэтэуэй.

Почему бы не мечтать о большем? Я обнаружила, что по мере достижения издательских целей мои амбиции становятся все больше и шире. У меня уже есть непристойно большой аванс. Есть статус автора бестселлеров и профили в ведущих журналах, свои призы и почести. Но теперь, с приторно-сладким послевкусием от «Мисс Сайгон», все это кажется незначительным в сравнении с тем, как выглядит настоящая литературная слава. Я хочу того, что есть у Стивена Кинга и Нила Геймана. В самом деле, почему бы не заключить сделку с киноиндустрией? Не прославиться теперь и в Голливуде? Не создать мультимедийную империю? Не покорить весь мир?

11

Атаки начинаются с Twitter.

Первый твит приходит с аккаунта @AthenaLiusGhost[44], созданного ранее на этой неделе (ни фото профиля, ни описания в био):

«Джунипер Сонг — она же Джун Хэйворд — автором „Последнего фронта“ не является. Его написала я. А она украла мою книгу, украла мой голос и мои слова. #SaveAthena»[45].

Затем, несколькими часами позже, несколько тошнотворных продолжений в тему:

«Джун Хэйворд несколько лет назад навязалась мне в друзья, чтобы присоседиться к моему творческому процессу и работе. Она часто приходила ко мне в квартиру, и я ловила ее на том, как она роется в моих тетрадях, полагая, что я не смотрю.

Доказательство представлено черным по белому. Прочтите мои предыдущие романы. Сравните их с прозой „Последнего фронта“. А затем прочтите дебютный роман Джун и задайте себе вопрос: разве такой роман, как „Последний фронт“, могла написать белая женщина?

Давайте без прикрас: Джунипер Сонг Хэйворд однозначно белая.

Своим псевдонимом „Джунипер Сонг“ она прикрывается, выдавая себя за американку китайского происхождения. Она сделала новые авторские снимки, чтобы смотреться на них более загорелой и „этно“, но она все равно белая, с какой стороны ни посмотри. Так что, Джун Хэйворд, ты воровка и лгунья. Ты украла мое наследие, а теперь плюешь на мою могилу.

Позор воровке Джун! Позор Eden Press! Даниэла Вудхаус должна изъять текущее издание из книжных магазинов и переоформить авторские права на мать Афины, Патрицию Лю. Все будущие издания должны публиковаться только под именем Афины.

Не допустите несправедливости! #SaveAthena».

В предпоследнем твите отмечено более десятка известных аккаунтов с призывом сделать ретвит для охвата.

Ну а последний твит адресован непосредственно мне.

К моменту, когда я его дочитываю, перед глазами у меня уже все плывет. Я делаю вдох, и моя спальня зыбко накреняется. Встать я не могу, могу лишь кое-как шевелиться. Разум в оцепенении; я не в силах формулировать хоть что-либо, а могу лишь нажатием обновлять страницу @AthenaLiusGhost, перечитывая твиты снова и снова в наблюдении, как тема начинает постепенно набирать обороты.

Первые несколько часов здесь нет ни одного лайка, и меня пронизывает безумная надежда, что вся эта хмарь, как и все безбашенные маргинальные аккаунты, просто растворится в эфире, сгинет в никуда. Но, должно быть, эти теги так или иначе магнитят внимание, поскольку через пятнадцать минут после того, как я впервые вижу это, в аудитории постепенно наступает шевеление. Какой-то книжный блогер с подписотой в шесть тысяч ретвитит первый пост; затем некий начинающий писака, несколько раз становившийся вирусным из-за своих пасквильных закидонов типа «Даешь курс критического чтения!» или «Не все злодеи злы!», цитирует эти посты с добавлением: «Если это правда, меня тошнит. О боже». И тут шлюзы открываются. Народ начинает реагировать:

«Вы это, блин, серьезно?»

«Эй! А где доказательства?»

«Всегда подозревала, что с этой Сонг что-то не то. Хм!»

«Похоже, еще одно „чудо из Йеля“ не более чем лживая блудня».

«ЁПТЫТЬ! ДА ЗА ЖОПУ ЕЕ И В ТЮРЬМУ!»

Я не могу оторваться от ноутбука. Даже когда наконец поднимаюсь, чтобы сходить в туалет, глаза остаются прикованными к телефону. Разумнее всего было бы отключить все мои девайсы, но это свыше моих сил. Я должна наблюдать за тем, как вся эта катастрофа разворачивается в режиме реального времени; должна точно видеть, кто сделал ретвит и кто на него отвечает.

Затем начинают сыпаться эсэмэски. Все от совершенно незнакомых людей. Непонятно, зачем я вообще их открываю, но, как видно, любопытство и мазохистские наклонности берут во мне верх, и я их читаю, вместо того чтобы просто удалять.

«Сдохни сука».

«Джун, ты видела эти твиты? Неужели это правда? Если нет, тебе нужно срочно защищаться».

«Гореть тебе в аду за то, что ты сделала. Расистская шлюха-воровка».

«Ты должна миссис Лю каждый гребаный цент на своем банковском счету!!!»

«Я был поклонником „Последнего фронта“. Все это невероятно разочаровывает. Вы должны немедленно принести публичные извинения всему книжному сообществу».

«Приеду в Вашингтон — вышибу из тебя все твое дерьмо, расистская ты сучара!»

После этой последней капли я наконец швыряю телефон через кровать. Пипец. Сердце лупит так, что отдается в барабанных перепонках. Я встаю, расхаживаю нервно по квартире, припираю стулом входную дверь (без мысли, что кто-нибудь ворвется и меня укокошит, а просто ощущение такое), а затем сворачиваюсь калачиком на кровати, подтянув колени к груди, и начинаю взад-вперед раскачиваться.

«Бо-же мой. Бо-же мой».

Все кончено. Люди знают. Скоро прознает весь мир. Прежде всего Даниэла. Из Eden меня выпнут, я потеряю все свои деньги. Миссис Лю подаст на меня в суд и меня там уничтожит. Бретт откажется от меня как от клиента, и на карьере будет поставлен жирный крест. Но на этом страсти не улягутся. В историю литературы я войду как сука, укравшая работу Афины Лю. Обо мне создадут особую страницу в Википедии. Я стану предметом бесчисленных статей и пересудов. Среди профессионалов отрасли нельзя будет даже упомянуть мое имя без смешка или усмешки. Я превращусь в мем. И ни одно слово, которое я напишу, никогда больше не будет опубликовано.

Зачем, скажите бога ради, мне вообще взбрело в голову опубликовать «Последний фронт»? Вот так сейчас взяла бы и пнула себя за эту дурость. Я-то думала, что делаю что-то благое. Нечто благородное — представить работу Афины миру так, как она того заслуживала. Но